Русское дворянство и его выдающиеся представители

В период краткого правления Петра III были изданы законы, объективно подготовленные всем предшествующим развитием страны (о вольности дворянства, секуляризации монастырских земель, упразднении Тайной канцелярии, роспуске Лейб-Кампании и некоторые другие). Чтобы привлечь на свою сторону дворянство, Петр III издал «Манифест о даровании вольности и свободы всему российскому дворянству», по которому все подданные империи, имеющие дворянский титул, могли служить как по военной, так и по гражданской части без ограничения в сроках службы, как это было при Анне Иоанновне (25 лет), и тем более не пожизненно, как установил Петр I. Манифест был издан 18 февраля 1762 г., и в нем говорилось, что «при Петре Великом и его преемниках нужно было принуждать дворян служить и учиться, отчего произошла большая польза, истреблено нерадение к пользе общей, невежество; знание и прилежание к службе умножили искусных и храбрых генералов, также людей, сведущих в гражданских и политических делах, благородные мысли вкоренили в сердцах патриотов беспредельную верность и любовь к государю и великое усердие к службе. И потому, — заключает императорский манифест, — Мы не находим той необходимости в принуждении к службе, которое до сих пор потребно было». Этот указ на короткий срок привлек к императору симпатии дворянства, но его пропрусская линия, шедшая вразрез с интересами государства, вновь оттолкнула от Петра III широкие слои высшего класса.

Петр III стремился заменить неугодных ему влиятельных вельмож другими: первые места в правительстве он отвел своим родственникам по отцу — голштинским принцам. Оттеснив на второй план русскую гвардию, он окружил себя голштинцами, в верности которых не сомневался. Посягнув на церковные обряды, Петр III дал повод для возбуждения против себя более широкого, уже национального протеста. То же самое происходило в области военной и придворной.

Не ладилась и личная жизнь императора, между Петром и Екатериной нарастала отчужденность. Сближению семейной пары не помогло даже рождения в 1754 г. наследника, великого князя Павла (по некоторым данным, сын Екатерины от Сергея Васильевича Салтыкова, которого сама императрица в своих «Записках» называла отцом своего сына). Боясь за судьбу государства и династии, императрица Елизавета даже планировала передать престол малолетнему Павлу, минуя его отца, а Екатерину, умную и популярную в гвардии и дворянских кругах, назначить регентшей при Павле до его совершеннолетия. Став императором, Петр III вынашивал планы ареста Екатерины, развода с ней и женитьбы на фаворитке Елизавете Воронцовой. Однако гвардия, выступив на стороне Екатерины и арестовав Петра III, решила судьбу престола в пользу его супруги.

Фридрих И, разговаривая впоследствии с графом Сегюром, который ехал посланником от французского двора в Петербург, сделал такой отзыв о событиях 28~29 июня: «По справедливости, императрице Екатерине нельзя приписать ни чести, ни преступления этой революции: она была молода, слаба, одинока, она была иностранка, накануне развода, заточения. Орловы сделали все; княгиня Дашкова была только хвастливою мухою в повозке. Екатерина не могла еще ничем управлять; она бросилась в объятья тех, которые хотели ее спасти. Их заговор был безрассуден и плохо составлен; отсутствие мужества в Петре III, несмотря на советы храброго Миниха, погубило его: он позволил свергнуть себя с престола, как ребенок, которого отсылают спать».

Петр III написал жене, что оставляет ей Российское государство, и просил разрешения уехать в свое родовое Голштинское герцогство. В ответ Екатерина прислала ему текст отречения. В нем говорилось: «В краткое время правительства моего самодержавного Российским государством самым делом узнал я тягость и бремя, силам моим несогласное, чтоб мне не токмо самодержавно, но и каким бы то ни было образом правительство владеть Российским государством, почему и восчувствовал я внутреннюю оного перемену, наклоняющую к падению его целости и к приобретению себе чрез это бесславия; того ради помыслив, я сам себе беспрестанно и непринужденно чрез сие объявляю не только всему Российскому государству, но и целому свету торжественно, что я от правительства Российским государством на весь век мой отрицаюся, не желая ни самодержавным, ниже иным каким-либо образом правительства на всю жизнь мою в Российском государстве владеть, ниже оного когда-либо помощь себе искать, в чем клятву мою чистосердечную перед Богом и всецелым светом приношу нелицемерно. Все сие написал и подписал собственной рукой». Петр III подписал отречение.

Синод также был враждебно настроен к Петру III, о чем ясно свидетельствует поведение Новгородского архиепископа Дмитрия, который сразу же по прибытии Екатерины в Петербург, 28 июня, провозгласил ее на церковной службе в Казанском соборе самодержавной императрицей всероссийской. Сенат, как и Синод, заседал 28 июня в Зимнем дворце, охраняемом со всех сторон гвардейцами, т. е. фактически под стражей, и его решения нельзя считать вполне добровольными.