Русское дворянство времен Александра I

По словам декабриста Д. И. Завалишина, юнкера-подростка в Морском кадетском корпусе (с 1816 по 1822 год), «нравственный надзор был, однако же, очень слаб». Интересно, что, как он вспоминал в своих мемуарах, это привело к созданию атмосферы, которая способствовала чрезвычайному развитию того, «что в английских школах и университетах называется „fagging“, то есть прислуживанье младших старшим»[263]. Хотя мемуары Завалишина заведомо ненадежны и своекорыстны, это наблюдение — как и использование оригинального английского термина — имеет признак достоверности[264]. В любом случае его переживания подтверждаются наблюдениями А. П. Беляева, который был там курсантом одновременно с Завалишиным. Он отмечает полное отсутствие предлагаемого «нравственного воспитания». Молодежь с раннего подросткового возраста сталкивалась с «великими искушениями», и «[в] корпусе было свободное поле всевозможным страстям и порокам»[265].

Несмотря на ретроспективные опасения Корфа по поводу отсутствия надлежащей дисциплины, он признает, что его выпускной класс вышел с приличными результатами, которые, безусловно, были несравнимо лучше, чем у любого другого учебного заведения. Одного имени Пушкина было достаточно, чтобы увековечить его одноклассников; но и помимо Пушкина выпускной класс 1817 года произвел, по словам Корфа, «несколько отличных людей почти во всех сферах общественной жизни». Среди двадцати девяти выпускников были еще два поэта: А. А. Дельвиг и В. К. Кюхельбекер; К. К. Данзас, который будет секундантом Пушкина в его роковой дуэли с Ж. Ш. Дантесом в январе 1837 года; А. М. Горчаков, который сделал блестящую дипломатическую карьеру и занимал пост министра иностранных дел (с 1856 по 1882 год); будущий декабрист И. И. Пущин; и сам М. А. Корф, будущий директор (с 1849 по 1861 год) Санкт-Петербургской публичной библиотеки. Все они были независимы в своих мыслях и, делая скидку на излишнюю самокритичность Корфа, являлись хорошо образованными людьми[266]. По его словам, он и его одноклассники вышли из лицея с «лишь поверхностным представлением обо всем» в сочетании с «богатством блестящего всеведения, с которым, к сожалению, в России так легко обходиться».

Корф покинул лицей в неполные 17 лет «с отличным сертификатом». Хотя, по его же словам, только половина того, что этот сертификат утверждал, соответствовала рангу титулярного советника; так он «обменял свою облегающую лицейскую форму на мешковатый сюртук». Как и некоторые из его одноклассников, Корф завершит свое образование только после окончания лицея. В отличие от многочисленной императорской свиты, присутствовавшей на зачислении Корфа в 1811 году, его выпуск 9 июня 1817 года царь удостоил своим посещением в сопровождении только министра народного просвещения князя А. Н. Голицына.

Вклад дворянства: училище колонновожатых

С самого начала нового правления дворянство многих губерний откликнулось на призыв царя к давно назревшему повышению образовательных стандартов, открыв дворянские военные училища и взяв на себя связанные с этим расходы. В Киеве, Смоленске, Воронеже, Туле и Тамбове, если взять несколько ярких примеров, дворянство обрадовало Александра I созданием дворянских академий за свой счет. 17 февраля 1805 года царь лично поблагодарил олонецкое дворянство за организацию пансиона для воспитания бедных дворянских детей[267]. Местное дворянство также было вовлечено в обеспечение начального финансирования Харьковского университета на Украине. Это пожертвование в ноябре 1804 года обеспечил его основатель В. Н. Каразин, главный архитектор первой реформы образования Александра I. Фактически, наиболее частые предложения по сбору средств, сделанные дворянством, были связаны с образовательными учреждениями. В случае с Харьковом было обещано собрать в общей сложности 400 000 рублей за счет добавки к подушному налогу, взимаемому с крепостных. Это предложение было проверено Комитетом министров в Санкт-Петербурге, который затем должен был установить, кто и на какую сумму внес пожертвование и было ли оно выплачено. Инициатива дворян позволила университету принять первых студентов в 1805 году. С того же года ежегодная когорта из двадцати пяти человек принималась на трехлетний курс в Высшее училище правоведения. Поступление основывалось на отчетах гимназии или университета и осуществлялось на основании высокого конкурса. Успешное поступление считалось началом служебной карьеры, и поэтому студентам выплачивалась годовая зарплата в размере 300 рублей[268].