Русское искусство

Прокопий Чирин, как мы увидим далее, закончил свою жизнь при дворе первого царя из новой династии. Строгановская школа вошла долей в искусство новой эпохи – эпохи Михаила Феодоровича. В истории древнерусской живописи она была лишь эпизодом. Все условия сулили ей краткое существование – искусственное поддержание традиций, которые пережили свой век, замкнутость того круга, вкусы которого она удовлетворяла. Строгановская школа была явлением экзотическим по одной уже напряженности мастерства, которое она считала своей главной заслугой. Она, как всякое экзотическое искусство, работала прямо на любителя, чуть ли даже не на собирателя. И оттого ее до сих пор сопровождает традиционная слава среди любителей и собирателей. В то же время она не осталась без влияния на судьбу всей русской иконописи. Слава строгановских икон пленила и иконников. Сквозь весь XVII и даже XVIII век проходят подражания строгановским письмам. Ровинский не понял значения этой вульгаризации строгановской иконописи и потому повторил вслед за иконниками предание о «третьих строгановских» письмах, доходящих почти до середины XVIII столетия. Вульгаризованная строгановская икона преувеличила сложность композиции, узорность горок и «трав», заменила рисунок в архитектуре чертежом, умножила золото, усилила металлический цвет. Понятие о строгановских письмах, выводимых нами из новгородского искусства, необходимо ограничить во времени. Естественным пределом строгановской школы является эпоха Михаила Феодоровича, растворившая последние новгородские традиции в московской живописи и превратившая мастеров строгановских в мастеров царя Михаила и патриарха Филарета.

XI. Эпоха Михаила Феодоровича

Царствование Михаила Феодоровича было заключительной эпохой в истории русской художественной иконописи. В следующее царствование уже недолго держались те традиции, которые вели русское искусство конца XVI и начала XVII века. Их хранила в известной мере еще целое столетие лишь народная икона да еще провинциальная декоративная живопись, расстилавшая свои яркие «лубочные листы» по стенам храмов Романова-Борисоглебска, Ярославля, Ростова и Вологды. При московском царском дворе эти традиции очень скоро после 1650 года были поколеблены и опрокинуты обильно хлынувшими влияниями Запада. По искусству эпохи Михаила Феодоровича было бы еще трудно предугадать скорое пришествие таких «изографов», как Безмин, Салтанов, Познанский. Это искусство отличается как бы консервативным характером, и в том заслуга создавшей его эпохи. Впрочем, вернее говоря, эта эпоха не создала своего искусства, но она по мере сил умела хранить и ценить то, что было передано ей эпохами предшествовавшими.

Строгановская школа встретила самый гостеприимный прием при новом московском дворе. После бедствий Смутного времени Москва нуждалась в украшении. Вместе с тем эти бедствия не пощадили далекой строгановской вотчины. В 1613 году был разграблен и сожжен поляками Сольвычегодск[473]. В начале 20-х годов XVII столетия сошли со сцены оба «героя» Строгановых – Никита Григорьевич и Максим Яковлевич. После их смерти скоро миновала и «героическая», промышленная фаза строгановского благосостояния, сменившись фазой денежной. Никита Григорьевич не оставил после себя сыновей. Сын Максима Иван не отличался талантами отца и скоро впал в большие денежные затруднения[474]. Роль старших Строгановых перешла к сыновьям Семена Аникиевича, Петру и Андрею, которые подолгу живали в Москве. Но еще и при жизни Никиты и Максима Строгановых иконописцы их были призваны к московскому двору. Ровинский называет Назария Истомина-Савина «любимым иконником Никиты Григорьевича». С другой стороны, мы знаем, что Назарий был одним из деятельнейших мастеров на службе при московском дворе в первые годы царствования Михаила Феодоровича. У Ровинского приведены иконы Назария, писанные для Строгановых в 1615 и в 1616 годах. Но в 1621 году тот же мастер вместе с Прокопием Чириным и Иваном Паисеиным расписывал Постельную комнату и Столовую избу царя Михаила Феодоровича[475], а несколько лет спустя по приказу патриарха Филарета написал местные иконы, Деисус, праздники и пророки для кремлевской церкви Ризположения[476]. Из документов той эпохи[477] известно, что Прокопий Чирин и Назарий Савин получали от государя «денежный и хлебный оклад» около 1620 года, причем вскоре после того Чирин, вероятно, умер и выбыл из списков. Другие документы[478] свидетельствуют, что Прокопий Чирин получал «жалованье сукном» еще в 1615 году. В расходных книгах того времени[479] встречаются также сведения об отпуске «товаров» иконописцам Ивану Паисеину, Бажену Савину, Григорию Ржевитину, Степану Михайлову, Богдану Соболеву, Ивану Хворову. Последние трое были известны Ровинскому как строгановские иконописцы. Но нет никаких данных считать строгановскими мастерами и чаще всего упоминаемых в расходных книгах главных участников всех работ царствования – Ивана Паисеина и Бажена Савина.