Русское счастье

Старый домик из фонда сельсовета разделили на две семьи. Во второй половине дома, отделенной изгородью, жила учительница с дочерью-школьницей. Соседка нашла хорошее подспорье в выращивании клубники. Участок содержался в идеальном состоянии. Мотька рядом с ними чувствовала себя разгильдяйкой. Не «тянула» она земли – времени не оставалось. Попытки создать некое подобие порядка обрывалось жалкими потугами. Родилась в городе, не получалось у нее все споро, поэтому и подумывала перебраться назад, в город. Скоро тридцать, и никакого пока будущего. Все упиралось в прошлую жизнь – Мотька выросла неприхотливой к быту. Топить дровами печь даже нравилось – любила смотреть на взбунтовавшееся пламя, а к земле, к сельскому укладу привязаться сердцем так и не смогла. Планы определенные уже наметились, если бы не происшествие, которое совсем выбило из колеи. Практика недолгой жизни с мужчиной у Мотьки была: никто не посчитал бы эту связь ни провалом, ни просчетом. Не женатый, разведенный, на попечении – интеллигентный престарелый папа. Мотька лежала, мысленно переступая все ступеньки своей жизни. «Где она недоглядела? Может быть, с этим человеком?»

Собачка, потявкав, завыла. Зная ее нрав, Мотька поднялась. Голова поплыла, звенело в ушах.

– Все, уезжаю в город, – решилась она. – Знала же, что отсидевший срок… наивная ты простофиля.

Прохлада утра взбодрила. Сон, если это было не болезненное забытье, растворился вместе со вчерашними иллюзиями о могуществе небесной силы.

С нависающего над садом зеленого «амфитеатра» зазвучал хор пернатых, ему отозвался дробным сопровождением дятел. Мотька распахнула окно, подняла глаза к небу: в просвете листвы блеснули первые лучи солнца. Остановившимся взглядом она смотрела на перистые образования облаков, пытаясь в исключительной подсказке сверху найти правильный выход. Мотька продолжала верить в чистоту помыслов людей и после полученного урока. По наивности она считала: только зло может породить зло, добро же непременно возвращается сторицей. Мотька часто вспоминала отца и видела много с ним общих черт: слабохарактерность, доброта, чрезмерная эмоциональность, не видимая внешне, но раздирающая изнутри. От мамы в себе Мотька не находила ничего. С мамой они шли как бы параллельными курсами, не пересекаясь, но и не теряясь из виду. Их старый барак снесли, и теперь мама жила с дядькой Юркой в двухкомнатной квартире. После новоселья и его липких взглядов, туда больше не тянуло.

Мотька вспоминала маму, когда ей становилось совсем плохо. Но прошлое проносилось быстро прокрученным кино сплошь в сером изображении.

«У нее есть родственники, но нет близких людей. Ни моральной, ни физической защиты у нее нет», – удрученно всматривалась Мотька в небо, но и там не определялось выхода из сложившегося лабиринта.

Основная ее беда в том, что она не смогла, постигая мир, учиться на ошибках окружения – все известные правила открывались заново. Через десять лет самостоятельного существования она озвучила самой себе новую, а для всех – заезженную истину: «В жизни каждой русской женщины правит балом всемогущая фурия по имени Судьба».

Мотька слушала дятла – его усердия доносились со старой груши, все еще живой, но высыхающей с каждым годом все больше. Она подумала: о чем бы она пожалела больше всего, уехав отсюда, и едва не заплакала… Наверное, о бабе Поле, о других стариках, которые останутся без попечения и еще пожалела бы о старом умирающем саде.

Часть 7 Ожидание

И снегу – срок, и таянью – пора.

Отчаянью и чаянью пора.

Глава 1

Ветреные холодные рассветы с каждым очередным днем все больше волновали засыпающий сад, разгоняя залегшую с ночи туманную мглу. К полудню наметившаяся борьба сезонов затихала в пользу излучающей тепло земли. Ветер постепенно сникал, мгла осветлялась до малейшей летучей паутинки, и сад замирал, как замирает старик в теплом солнечном закутке у своего дома, теша себя надеждой на затяжную остановку мимолетного блаженства. Отжившие, но еще цепкие на коротышках-черенках, сизые листья персиков величаво обвисли, оголяя солнцу набирающие краску запоздалые плоды. Немало испытаний приходится претерпевать плоду, прежде чем он, сочный и желанный, тронутый румянцем солнца, окажется у вас в руках. Содержательный аромат вернет вас опять в то обильное и бурное прошлое, с небольшой разницей в естестве, оставляя не пустой сумбур мыслей, а нечто показательно противоречивое.