Русское воскрешение Мэрилин Монро

– Полмиллиарда долларов того не стоят? Ты думаешь, они про меня забудут. Э-э, ты их не знаешь, это не наши разини. Эти каждую копейку из-под меня вытащат, все арестуют, по всему миру, – оффшоры, квартиры, машины… Считай, больше у меня ничего нет, бомжевать теперь буду … До самой смерти придется эти полмиллиарда отдавать. Ты бы смог полмиллиарда отдать? И я нет. А это уже для меня не жизнь… Хорошо, что ты пришел, – так веселее будет, – на миру, как говорится, и смерть красна…

Левко поглядел на револьвер и приложил его к виску.

– Э-э! – не выдержал я. – Погоди!. Сначала скажи про Фомина. Где Мэрилин?

– Если не видал ее день-два, значит точно он убил. Он и тебя хотел убить. Я ж говорю, сволочь такая. Вспомнил я, – ты сыщик. А нанял он тебя только чтобы под Ленина подставить, под Владимира Ильича, царство ему небесное, – и обоих вас сразу замочить. Только он сумасшедшего подходящего в последний момент нашел, – повезло тебе. Очень тебе повезло. А мне вот не повезло… Но только я тут ни причем, ты на меня так не гляди… Я никого и никогда не убивал.

Раздался звонок на мобильник Левко, и я подумал, что звонят из охраны, и меня сейчас будут грубо выводить. Собственно, делать мне тут было уже нечего. Но разговор по мобильнику был не обо мне, но короткий и очень напряженный. Левко закрыл мобильник и опять начал вертеть в руках револьвер.

– Сейчас гости к нам приедут. Еще веселее будет. Подождем? Или отвалим, – по добру, по здорову? А, как думаешь? Нет, подождем. Ты не уходи, посиди со мной. Ты не бойся, я стреляться при тебе не буду, я их подожду. Да, точно, как он войдет, – я тогда бах…

– Мне Мэрилин нужна, – повторил я.

– Соболезную. А ты этих двоих, что сейчас приедут, поспрашивай об этом. Очень информированные товарищи. Посиди, посиди. А я пока музыку нам поставлю.

Держась за стол и качаясь, Левко прошел к ауди-вертушке, пощелкал, и в кабинете зазвучала ария из «Пиковой дамы» – «Тройка, семерка, туз…! – Дама! – Ваша дама бита!..»

– Любишь оперу? – спросил Левко. – А я очень люблю. Слушай, слушай, это про меня поют. Все, как у меня… до мельчайших подробностей.

Я перестал отвечать на его пьяную болтовню. Я размышлял, кто бы мог сейчас приехать? Кто бы ни приехал, – поговорить с ними могло быть полезно. Ничего другого, все равно, не оставалось.

Гости приехали через полчаса. Мы успели прослушать сцену в игорном доме несколько раз. Я услыхал топот их ног еще за дверью в коридоре.

– Вот и гости… – сказал Левко, схватился за свой револьвер и, действительно, как бы приготовился пустить себе пулю в висок.

Первого в дверях я увидал Иосифа Сталина. Но на пороге он как будто споткнулся, или его так сзади толкнули. Падая вперед, он пробежал несколько шагов и растянулся перед моим креслом. И он даже не попытался самостоятельно встать с пола.

За ним в кабинет медленно вошел Ребров. Я оставался в кресле, но непроизвольно подвинул правую руку ближе к ножу. От встречи с этим человеком ждать ничего хорошего не приходилось. Тем более, этому бандиту я сам недавно назначил стрелку.

– Кого я вижу! – сказал негромко Ребров, рассматривая меня. – Какими судьбами! Отползи куда-нибудь, Сталин, – мешаешь нам.

Сталин действительно пополз по ковру ближе к окну. Он был пьян, и так ему, наверное, было легче.

– Левко, ты позвонил журналистам? Я тебя спрашиваю!

– Иван, все кончено. Звони им – не звони… Денег нет. На биржу нас больше не пустят.

– Ты меня не понял? Мне нужны деньги! Ты видишь этого Сталина? Ты видишь его? Пусть все теперь на него поглядят. Разве биржи дурные! Они подскочат, мы вернем свои деньги!

Я сидел в кресле между ними, и брызги слюны изо рта Реброва падали на меня. Я встал.

– Ты чего встал! – и Ребров вытащил из-за пазухи пистолет. – С тобой я тоже сейчас разберусь. Только дернись, – получишь пулю в лоб.

Я остановился, оценивая ситуацию. Подо мной тихо всхлипывал пьяный Сталин. Два ствола были обнажены в этом кабинете, добром это кончиться уже не могло.

– Левко, открывай свой сейф!

– Там пусто. Вот ключи, сам открой.

– Сволочь. Где мои деньги!

– Ничего у нас больше нет. Одни долги.

Ребров стал медленно поднимать свой пистолет в сторону Левко. Это было и в мою сторону, под очень острым углом.

– Последний раз тебе, Левко, говорю. Одай мои деньги. Откуда хочешь бери. Сейчас! Ты видишь это? Думаешь, шучу? Ты же меня загубил? Я помру теперь!

– Не надо, Иван, не стреляй, я могу и сам… лучше я сам…

Сцена была потрясающей, я не сводил с обоих глаз. Два ствола, и оба нацелены в одну голову – и только, интересно, кто первый нажмет?

– Оперы наслушался? Ошалел? Давай, давай, жми, интересно, а мы поглядим, никогда я не видал самоубийцу. Ну, чего мямлишь, кишка тонка? Или тебе помочь?

Блестящий револьвер ткнулся в висок Левко, но отлип, поплавал в воздухе, не решаясь ни на что, и вдруг метнулся вперед, в сторону Реброва: чего-чего, а оскорблений игрок и рисковый горнолыжник Левко не сносил. И сразу мне ударил по ушам близкий выстрел, и взвизгнула отрекошетившая от стены пуля.