Рыбки всегда плавают вправо

– Ты, – тихо прохрипела рука, – выйди вперёд. – Клос скосил глаза и обомлел: на трясущихся ногах вперёд вышел Рыжий. Он мял свою кепку, вцепившись в неё потными ладонями, и глядел под ноги. – Ты знаешь, кто я такой?

– К-к-кырабельщик, – от волнения Рыжий заикался и путал буквы.

– Это правильный ответ, видно, что ты смышлёный парень. Ещё весьма крепкий. И рыжий. Если ты такой смышлёный рыжий пострел, ответь, что лично тебе мешает достроить корабль сегодня? – раздельно произнесла рука, и костлявый палец указал прямо на грудь Рыжего. – Постой! – прежде чем тот решился ответить, прервала его рука, – до того, как ты откроешь рот, позволь предупредить тебя. Мои старые уши могут пропускать некоторые слова, но моя дряблая кожа настолько тонка, что позволяет мне слышать лучше любых ушей. Не смей говорить мне, что у тебя не хватает материалов. Оглядись вокруг: мир, даже такой маленький, как этот, полон необходимого. Не смей говорить мне, что тебе нужны помощники. Все эти люди вокруг – твои помощники и твои наставники. Не смей говорить мне, что у тебя нет времени. У тебя полно времени, впереди ещё целый день. Для некоторых вроде меня это целая вечность. А теперь я повторю вопрос: что лично тебе мешает достроить корабль сегодня?

– Н-н-ничего, – промямлил Рыжий.

– Прости, ты так тихо говоришь, повтори, пожалуйста, громче.

– Ничего! Ничего, господин Корабельщик! – Рыжий выпрямился, его всегда сонные полуприкрытые веки были широко распахнуты.

– Прекрасно, займи своё место, пострел. У любого, любого из вас уже есть всё необходимое для того, чтобы построить корабль вовремя!

Паланкин начал плавно поворачиваться, и Клос заметил четыре тоненьких лески, поблёскивающих на солнце. Каждая из них была продета в ухо одного из четырёх носильщиков, а концы скрывались в плотных слоях тюля.

«Корабельщик управляет ими второй рукой, словно марионетками!» – пронеслось в голове у мальчика, и от этой мысли ему сделалось жутко.

– Кто-то что-то сказал?

Паланкин, легонько покачиваясь, плыл между рядами, а сидевший внутри Корабельщик, казалось, старался рассмотреть всякого, кто в этот момент стоял перед ним.

Все три отряда безмолвствовали.

– Ну, раз нет возражений, я отправлюсь в свою каюту на корабле. Устаю от яркого света. Пришло и моё время отправиться в путешествие. Если не хотите снова насладиться моим обществом, корабль должен отплыть завтра в полдень.

Паланкин медленно двинулся вверх по трапу и скрылся в трюме корабля. Несколько минут все стояли, не в силах сдвинуться с места.

– Что он сказал? – наконец прошептал первый палубный, потирая единственное ухо. – Я не расслышал.

Беззубый молча побежал в сторону корабля. Каждый его шаг гулко отдавался в тишине.

Наконец раздалась властная команда первого хозяйственного:

– Чего застыли, пёс вас дери?! У нас всего одни сутки! И тащите факелы, нас ждёт длинная ночь!

Второе появление Тромблона. Закрытые двери

Клос вовсю работал над гнездом, укрепляя стенки и натягивая верёвки. Иногда он прерывался перевести дух и наблюдал за работой других, которая шла так слаженно и быстро, как никогда до этого. Стояла уже глубокая ночь, когда мальчик заприметил мерцающий свет фонаря у самого дальнего конца пирса, уходящего в открытое море. Никто из работников не отваживался подходить к его краю среди ночи. Некоторые суеверные обитатели гостиницы считали, что Хозяин выходит прямо из моря, а вовсе не живёт в гостинице на нижних этажах. Что сам он умеет превращаться в огромного чёрного пса, а глаза его горят, как два солнца, мигом ослепляя тех, на кого он взглянет.

Клос прищурился и увидел, как вода на конце пирса продолжала бурлить: несомненно, гость появился прямиком из моря. Фонарик двинулся в сторону корабля, и Клос подумал, что если пёс нападёт, то сам он вполне сможет тихо отсидеться в своём укромном месте. Лаки с Бароном тоже дремали рядом.

– Buenas noches (исп. «доброй ночи» – прим. авт.), господа и дамы, вы так рады моему прибытию, что все собрались здесь в такой поздний час, чтобы встретить меня лично? – в свет факелов шагнула высокая фигура с длинными вьющимися волосами, в широкополой шляпе с пером и тёмно-зелёном клетчатом пальто. Шпоры изящных сапог сверкали. Прибывший прикрыл глаза и медленно вдохнул свежий морской воздух. Потом тряхнул головой, ухмыльнулся и, чеканя шаг, прошествовал на корабль, заняв место у руля. Рабочие, завидев его, выпучивали глаза и тихонько отползали в самые тёмные места, надеясь, что Капитан Барт их не заметит.