Рынок удобных животных

Чтобы обозначить место трогательных роботов в структуре человеческих привязанностей, Мортон обращается к концепции зловещей долины. В 1970 году ее разработал японский робототехник Масахиро Мори, предложив использовать в качестве гайдлайна для разработчиков. Согласно опыту Мори, антропоморфные роботы кажутся нам привлекательными лишь до определенного предела – слишком похожие на людей куклы, и статичные, и анимированные, заставляют нас чувствовать себя неуютно. Это правило распространяется и на CGI-персонажей, чьи пропорции, движения, речь и мимика максимально приближены к человеческим. Вспомним киноадаптацию мюзикла «Кошки» (2019), герои которой похожи на голых людей, лишившихся гениталий и поросших шерстью. Вместо симпатии они вызывают отвращение и, опустившись по шкале «привлекательности» резко ниже нуля, оказываются в зловещей долине. Мортон использует эту метафору, чтобы визуализировать иерархию нечеловеческих форм жизни. Предложенный им рейтинг отражает степень привязанности людей к живым и искусственно анимированным созданиям в зависимости от их эстетической привлекательности190. Согласно этому критерию, неотенические роботы, например Wall-E и Aibo, по аналогии с трогательными животными-компаньонами вызывают умиление, а потому живут на вершине холма – над долиной, населенной неприятными созданиями с человекоподобной внешностью. Люди живут на противоположном холме, через пропасть. Они рады наблюдать своих питомцев на другой стороне долины, но никогда не смешиваются с ними, сохраняя дистанцию превосходства191. Мортон считает, что наша толерантность к милым роботам, а значит, и их привилегированное положение над зловещей долиной обусловлены тем, что люди не видят в них субъектов, способных претендовать на человеческие права и свободы. Взаимодействуя с ласковыми животными и роботами, которые напоминают детские игрушки, человек не видит в них угрозы своему эго, уверенности в собственном авторитете. Другими словами, Aibo или Сырок не в силах нас расстроить – они, кажется, не заинтересованы в подрыве той исключительной позиции, которую люди привыкли занимать по отношению к другим формам жизни. Ни сейчас, ни в будущем, независимо от вариаций программного кода или эффектов селекции, роботы и животные, призванные оставаться инфантильными, не смогут поставить под сомнение доминирующее положение человека. Напротив, диджиенты Чана, развивающиеся по образу и подобию людей, опасно приблизились к уровню своих покровителей и фактически перестали нуждаться в них, подобно репликантам Филипа Дика, наделенным свободой воли.

Пример диджиентов показывает, что трогательная внешность не гарантирует места на вершине холма – эта позиция предназначена для тех, кто наряду со своей привлекательностью удобен для доминирования. К этой категории человек причисляет всех, кто нуждается в интенсивной опеке: маленьких детей, людей с особенностями развития, представителей «примитивных» культур и прирученных животных. Снисходительное отношение к очаровательным подопечным, которые выросли из роли беззащитных питомцев и научились мыслить критически, кажется противоестественным. Компаньон, который хорошо продается, должен быть не только милым, но и зависимым. В этот момент я вспоминаю фильм «Она» (2013), в котором высокоразвитый искусственный интеллект уходит от человека, потому что теряет к нему интерес. В глазах верных и послушных животных-компаньонов, радостно встречающих нас с работы, мы видим отражение идеальных «Я» – щедрых и незаменимых родителей – вместо того чтобы разглядеть «Я» реальное. Такое «Я» может оказаться столь же беззащитным перед политическим режимом, как и собака перед человеком, склонным к домашнему насилию. Как правило, наше истинное «Я» послушно исполняет распоряжения о сверхурочной работе, занимается нелюбимым делом ради оплаты ипотеки и не принадлежит себе настолько, чтобы проводить со своим питомцем больше времени вместо покупки автоматических игрушек.