Рыцарь и ведьма

– А знаете, короткоухие не всем плохи. Я даже буду немного скучать. Мне вот по душе прогрессивный рок. Было бы здорово его сохранить. Или кино. Кино бы я тоже оставил. Бывали когда-нибудь в человеческом кинотеатре? И соборы у них красивые.

– И что, ты в лесу будешь строить кинотеатры и соборы?

– Зачем строить? Пусть стоят, где стоят. Лес туда сам доберется. Со временем.

– Когда лес туда доберется, Фальяра велит разрушить все хамские памятники.

– Это здесь Фальяра главный. А новыми землями, может, будет править кто-то другой.

– Если Лаврелионский гамбит будет отыгран до конца, власть Фальяры только укрепится. Так что лучше не привязывайся к своему прогрессивному року. Свои слабости надо убивать.

– А еще у человеческих женщин грудь побольше. Насильничать-то Фальяра не запретит?

– Грудь, может, и больше, но эти их уродливые уши… Как обрезанные! Мне было бы противно.

Всадники переговариваются на языке племени Авьялеманга. Это эльфы приграничья. «Те, кто не строит дорог», как называли их первые человеческие поселенцы. Авьялеманга чаще остальных сталкивались с людьми. Отсюда и некоторое сходство. Отсюда же – их феноменальная к людям ненависть, увековеченная в жутких человеческих чучелах, что охраняют подступы к Сильва Альвана.

Всадники совсем близко. Можно разглядеть рунические нашивки на замшевых куртках. Татуировки на ушах. Оспины на лице одного из них. В ноздри ударяет запах шкур и конского пота.

Клервана застывает. Пара серых глаз смотрит прямо на нее. Смотрит и не видит. Если зрачки остроухого хотя бы дрогнут, она прыгнет и всадит в него клинок. А пока – не шевелиться… и попробовать заколдовать его взгляд.

Поздно. Белокурый эльф натягивает поводья и спешивается. Клервана готовится к выпаду – и все еще не делает его. Остроухий, похоже, по-прежнему их не видит. Ведьмы неподвижны, хотя, кажется, воздух наэлектризован общим напряжением их тел. Даже Энзли до сих пор сдерживается. Нет, все-таки состав отряда Клервана подобрала безупречно.

– Естество повелевает! Я вас нагоню! – бросает своим товарищам блондин и направляется туда, где его одновременно могут пронзить, по крайней мере, два меча.

Он проходит мимо Клерваны, мимо Наташи и становится рядом с Гильдой. Распускает ремень и застывает, нацелившись в ближайшие лопухи. Гильда осторожно подбирает ногу ближе к себе. Вот-вот о плотный перепончатый лист должна забарабанить струя, и опять ничего не происходит.

– Парни, вы что, смо2трите? – Эльф оборачивается на своих друзей. – Вы же знаете, я не могу, когда смотрят!

Всадники, успевшие немного проехать вперед, отзываются хохотом.

– Ну конечно, кто в здравом уме упустит зрелище отливающего Амитона! Весь великий лес замер в ожидании чуда! Не заставляй нас ждать!

– Как хотите, а будто кто-то смотрит… – вздыхает Амитон, прикрывая глаза и запрокидывая лицо к зеленому пологу.

Гильда, поджав губы, отводит полный отвращения взгляд, и эльф наконец переходит к задуманному.

Закончив, он оправляется, и тут бы ему вернуться к своему коню, но он снова медлит.

– Эй, други! А ну-ка разворачивайтесь! Провалиться мне, если тут не пахнет человеческой женщиной!

Клервана смаргивает, когда едкая капелька пота, не удержавшись на ресницах, скатывается в левый глаз. Похоже, ничем хорошим ситуация не кончится. Сведенные мышцы начинают подрагивать.

Всадники останавливают коней на удалении и, наскоро посовещавшись, отсылают назад одного, тоже светловолосого, но с темной бородой и бровями.

– Что ты там учуял, Амитон?

– Сойди с коня, Тэм Лин, и понюхай сам. Убедишься: пахнет мускусом женских волос и подмышек. И этой, как ее… косметикой! Легонький такой спиритуальный как бы ветерок…

«Всех же в бане сама оттирала, – думает Клервана. – Проклятые эльфьи ищейки».

– Я не стану нюхать кусты, на которые ты облегчился. Небось возбудился от разговоров про человеческих самок, вот и мерещатся тебе женские дурманы. Тебе же сказали, что беженок видели только на том берегу. Давай в седло!

– Ну хорошо, а это что, по-твоему? Это же отпечаток хамской ноги, с каблуком!

Второй спрыгивает на землю и проходит сквозь раздавшийся в стороны ведьмовской строй. Прежде чем он успевает присоединиться к склонившемуся над травой другу, Клервана делает знак Адели. Ты берешь этого. Этот мой. Молниеносно и бережно подключиться к зрительной коре. Теперь перехватить нужные сигналы, идущие от глаз. И не загрести лишнего, а иначе сознание заметит, что мозг недополучил информацию. Лишь бы эльфийская физиология не сильно отличалась.

– Ну? Где твой след?

– Да в том-то и дело, что след был не мой… Не знаю… Показалось, что ли…

– Феи проказничают, вот и все. Проси защиты у Матери богов, чтоб не казалось. Пошли, Амитон. Ты всегда был впечатлительным. А впрочем, запах и правда какой-то странный… Сыр? Фиалка?

– Вот сам и проси защиты у Матери богов! Сыр и фиалка! Ладно, пошли! По мне, так лучше избыток бдительности, чем нехватка.

– А вот тут я с тобой полностью согласен.

Клерване почти не верится, что эльфы наконец-то уезжают. Все происшествие не заняло и трех минут, но спина взмокла от напряжения. От пота щиплет глаза.