Рыцарь и ведьма

Более того, надлежит считать трансмутанта крайне опасным вплоть до наступления смерти. Он стоит там, омываемый эманацией немыслимой силы. Такие дозы магии истребили бы любое другое существо. Или обратили бы в фантом. Стоп, а что, если это и произошло? Вдруг это очередной симулякр?

Только один способ это проверить. Момент истины. Ну все, Леннокс, это и есть твое искупление. Время настало.

Джуд вынимает Аргумент из ножен и, ускоряясь, приближается к неподвижной фигуре. Шелест травы и скрежет доспехов выдадут его рано или поздно, но с этим уже ничего не поделать.

До цели остается несколько шагов. Вот она, крепкая шея, впаянная в тугие валики трапециевидных мышц. Все, что требуется, – провести чистый рассекающий удар между ямочкой на подбородке и яремной впадиной. Джуд изготовляет меч и на выдохе, на полушаге, посылает его в сверкающее полукружье.

Трансмутант подается навстречу и, обхватив эфес вместе с руками Джуда, жестко останавливает уже разогнанный удар. Он даже не пытался уклониться или отвести лезвие. Он просто пресек атаку так мгновенно и окончательно, словно на пути клинка возникло препятствие из ясеня или камня.

Джуд не сразу понял, что произошло. Мозг будто пропустил связующие звено между двумя состояниями: только что трансмутант покорно стоял, а полоска стали летела навстречу его шее – и вот она уже не летит, а слепой атлет недопустимо близко, и все его мышцы напряжены и исчерчены вздутыми венами.

Рыцарь выкручивает эфес, чтобы разорвать хватку, и вкладывается в это сильнее, чем нужно, потому что противник и не думал удерживать его. Ладно, не страшно. Клинок смотрит вниз, а оттуда один путь – наверх, наискось, рассекая врага от бедра до плеча. Но ни бедра, ни плеча уже нет перед ним – все это кануло в сторону, а Джуд с задранным вхолостую мечом открыт для удара в корпус. Рыцарь вертится на упреждение, уходя от толчка, которого так и не последовало.

Спокойно. Не суетиться. У Джуда возникает теория.

Он еще раз пробует достать трансмутанта мечом, безуспешно, зато они снова сблизились. – и уже рукоятью, а не клинком рыцарь ударяет противника в правое бедро.

Сверхчеловек стонет. Ниже повязки на лице – оскал боли. Ага! Значит, рана от шестого числа, нанесенная Каспаром Амидори, – та самая рана, из-за которой сам Джуд волочил ногу во сне, – значит, она еще не зажила. Развивая триумф, рыцарь сечет теперь уже острием, но и трансмутант меняет тактику. Уклонившись от лезвия, он впечатывает кулак в аврихальковый шлем, и если сплав точно выдержал, то черепные швы, судя по ощущениям, едва не разошлись.

Потряхивая звенящей головой, Джуд отступает. Что ж, выходит, слепец не так уж слеп и в придачу страшно силен. Хорошо. Новая концепция.

Сойтись вплотную и вцепиться в него, просунув между ними клинок. Джуда защитит эвелин, а враг изрежется. Понятно, что, пока тот будет истекать кровью, Джудовой голове придется вынести еще несколько ударов. Тут главное – не потерять сознание.

Чего Джуд не ожидал, так это того, что противник заговорит.

– Неужели сие – эталон рыцарской доблести? Тот, чья смелость и понимание чести столь бесспорны, что мои создатели сочли за должное повторить их во мне? Право, будь слово за мной, я бы настоял, что человек, который не гнушается нападением на безоружного, должен быть заклеймен как трус и жандарм.

Джуд чувствует, как под шлемом начинают наливаться и гореть уши. Он бы и сам себя поклеймил – разве что попозже и желательно уже на могиле трансмутанта.

– Претензия не по адресу, – хрипло бросает рыцарь. – Меня тоже не спросили. Значит, ты умеешь говорить?

Сверхчеловек разводит руками.

– Мысль изреченная есть ложь. И потому я предпочел бы безмолвствовать.

– Так что? Может, перестанем плодить ложь и перейдем к делу?

– Похвальная кровожадность. Но я не дам тебе умереть в упоении боя. Ты умрешь иначе. Наедине с собой. Чувствуя наступление небытия. Захлебываясь блевотиной собственных сомнений. Еще несколько минут – и магия просочится через твои доспехи.

И это правда. Времени остается все меньше. Рыцарь атакует, делает ложный выпад, но враг предугадывает блеф, не уклоняется – и не оказывается там, куда хотел направить его Джуд.

– Как ты вообще меня видишь?

– Зрение мне без надобности. Я осязаю разлитую вокруг магию, а ты в ней – маленькое зияние, вакуум, отмеренный границами твоих заговоренных лат. Но не правда ли, волшебные буковки почти догорели? Магия вот-вот сомкнется.

Джуд обводит взглядом тусклые руны на панцире и пропускает сильнейший удар. Рыцарь падает на землю, ощущая и даже слыша, как острые края надломленных ребер рвут прилегающие ткани. Он все еще не чувствует боли, но, если порвется легкое, драться он уже не сможет.

– Я знаю все твои помыслы. Все твои финты. Ведь ты дерешься так, как это сделал бы я.

– Это ты дерешься, как я! Это ты – копия. Вторсырье. Помесь из пробирки.

Сверхчеловек поднимает лицо к бледному свечению звезд.