Рыцарь и ведьма

– Что ж, это правда. Я – не первичен. Пока есть ты. Но уже совсем скоро ты будешь ничто. Растерянное, испуганное ничто без имени и тела, беззвучная вибрация в океане психоплазмы. Исступленный фантом, забывший себя.

Стиснув зубы, Джуд встает на ноги и занимает боевую стойку.

– Я – Джуд Эрикдейл Леннокс, рыцарь Круглого Стола, Першандельский драконоборец, Молния Архипелага. А это мой меч – Аргумент. А у тебя даже имени нет.

– Слова, слова, слова. Гремит лишь то, что пусто изнутри. Хочешь правду? Тебя уже нет. Ты погиб еще там, на Першанделе. Могла ли твоя Джудит уйти от мужа к призраку? Не могла никогда, что бы ты там себе ни говорил. А Лаврелионский эксперимент? Ты правда возмущен, что тебя принудили к участию? Но никто еще не спрашивал согласия симулякра. Вспомни первый закон.

Джуд начинает сближение и следит за тем, как пятится трансмутант. Да, тот прихрамывает. Нужно навязывать бой.

– Вступая в РКС, ты полагал, что это восстановит тебя на стезю призвания? И снова ложь. Тебя наняли. Наняли по прямой указке Алена Лурии. И ты сослужил кастигантам как нельзя лучше. Уже во второй раз. Кому ты только не послужил за это время. Даже ведьмам, что привели тебя в вертеп под названием «Чумной барак». Ты, разумеется, думал, что нашел его сам.

Джуд резко вышагивает, норовя достать клинком ногу противника. И опять тот ускользает от удара. Он слишком быстр, даже при своей хромоте. А Джуда сковывают доспехи.

– И наконец, твой финальный подвиг. Экспедиция в Сильва Альвана. Пожертвовать собой, да и юной госпожой Верной, но помешать рыцарям Круглого Стола вырезать оставшихся ведьм. Ну конечно. Кто, если не ты? Ведь невозможно допустить, что Алену Лурии, твоему заклятому врагу, хватит совести и мудрости, чтобы самому исправить содеянное.

– О чем ты?

– Когда мои создатели поняли, чем чреват геноцид ведьм, они испугались последствий. Меры уже приняты. РКС не получит последний заказ на оружие от «Arma Domimi». Нечто постигнет груз с эвелинами еще в пути. Так что война отменяется. Но не благодаря тебе. Ведь тебя нет в уравнении.

– Я еще впишу себя в уравнение. Когда убью тебя.

Сверхчеловек белозубо смеется.

– Будь я действительно твоей копией, мы бы дрались до изнеможения, не имея друг над другом никаких преимуществ, – и только случайность разрешила бы наш поединок. Но я не твоя копия. Я сильнее и дальновиднее. И мне не угрожает магия. Сознание моего долга защищает меня. Моего долга перед совершенством. А ты – ты лишь фантом в латах. Признай, наконец, что там, под аврихальковой оболочкой, ничего нет.

Джуд взводит меч, изготовляя его к бою. А потом опускает. Вонзает его в землю. Почему-то именно сейчас, перед началом новой бесплодной атаки он понял, что мира, в котором он еще мог победить, не стало. Слишком много времени упущено. Можно драться и дальше и дать выход ярости, только ярость ушла, сцеженная в грунт, непоправимое уже вступило в свои права. В новом мире иное всё: секреция адреналина угнетена, сила отрешенности превышает силу притяжения.

Ярости нет. И ужаса нет. Наверное, это потому, что можно бояться смерти, только если жил. А это не его случай.

На лбу остывает испарина.

Удивительно. Несколько часов назад с каким жаром он убеждал Софию, что наконец-то очнулся от драконьего кайфа и его судьба снова подчиняется ему.

И с каким жаром ответила ему София, запрокидывая взмокшие рыжие пряди и скользя пальцами по его спине.

Он даже ее не смог уберечь. Единственную, кто ему доверился. Еще одно его рыцарское поражение. Может быть, самое главное.

Неудача за неудачей. Неразрывный круг бессмысленности – как воронка, по краю которой несется его лодка, а он в ней сжимает оторванный румпель. Паладин тщетности и агент пустоты. Антирыцарь.

И все-таки…

Джуд подставляет взгляду ладони, закованные в сталь.

Он ведь надеялся. Горевал. Сомневался. Упорствовал. И даже успел вдохнуть счастья из теплой гущи медных волос – да в такой концентрации, что едва не отнялись ноги. Может, предназначение и оказалось фальшивкой, но все остальное было настоящим.

Не может быть, чтобы внутри эвелина ничего не было.

Он отстегивает и снимает перчатку. Рука на месте. Разве что липкая и в бледных пятнах. Снимает другую перчатку. Ну вот, уже кое-что. Обе руки при нем.

Он ощупывает пальцы, различая под кожей пульсацию крови. Нет, этого мало. Это еще ничего не доказывает.

Он отщелкивает крепление на горле, обхватывает шлем, поднимает его над собой и отбрасывает в сторону. Трогает свои волосы, лицо. Вся голова на месте. Вполне себе неплохо для призрака.

Джуд открывает контрольную панель на левом наруче и медлит. Вся эта магия вокруг. Больше трех тысяч фауст. Почему, собственно, он еще не мутировал? Почему до сих пор не заперт внутри закольцованного кошмара или не размазан по вогнутой линзе безвременья? А может, ему только кажется, что не заперт и не размазан? И все это – посмертный сон? Ну, если так, то он и подавно ничем не рискует.