Рыцарь, маг и пешка

– Есть умные и есть самодовольные. Моя мать, Рана, была из умных. Она знала, кому ей следует хранить верность – семье, благодаря которой она получила свою силу. Но были и другие, такие как Аннина. Тщеславные любители власти, которые не осознавали своей ответственности перед людьми, перед «Бадемом». Так кто же ты?

– Меня интересует не сила, а справедливость. – Кресси удалось сохранять спокойствие. – Я сделаю всё, чтобы помочь тем, кто ищет равенства для всех.

– Тогда я тот, кто тебе нужен! – воскликнул Дун. – Думаешь, тот, у кого в жилах течёт кровь Поместья, переживает за жителей Страны? Ни за что! Кроме того, у твоего маленького наследника нет и никогда не будет власти, по крайней мере без меня. И без тебя.

Кресси могла подыграть ему, сделать вид, что она на его стороне, но приготовленный ею отвар не позволит ей солгать. Её обман станет очевиден.

– Я не позволю причинить ему вред или использовать его. – Кресси говорила медленно и отчётливо, чтобы Дун слышал каждое слово. – Ни ради Поместья, ни ради кого-то другого. Особенно ради вас.

Вот и всё: она зашла слишком далеко. Дун вскочил, схватил её за шею и потянулся к ножу. Но потом передумал и поднёс к лицу Кресси один из её пузырьков. Тот, что она спрятала в своём башмаке. Отвар чародеев.

– Никогда не говори «никогда», чародейка. – Дун повернул пузырёк с переливающейся сине-зелёной жидкостью, так что на нём заиграли лучи солнца.

Кресси похолодела, почувствовав, как кровь отлила от её головы и она начала кружиться. Именно это девочка чувствовала, когда спала у кровати Нейта. Грызун пытался забраться в её башмак – высокая голубоглазая крыса.

Кресси пыталась отвернуться, но Дун крепко держал её, вытаскивая пробку зубами. Воздух наполнился тошнотворным туманом, и Кресси тут же ослабела. Она чувствовала, как её решимость тает, словно весенний снег на солнце, и её воля начинает подчиняться воле Дуна.

Но в тот момент, когда она уже была готова полностью сдаться, дверь распахнулась, и они оба вздрогнули. Дун отшатнулся и убрал пузырёк.

– Он сбежал! – В комнату ворвался Нейт. – И одно из стойл пустое!

– Будь проклят день, когда он появился на свет! – Дун заткнул пузырёк пробкой, сунул его в карман и направился к двери. – Сторожи её ценой своей жизни, Нейт. Понял?

Нейт кивнул, запер за Дуном дверь и остался стоять рядом, недоверчивый и бдительный.

Кресси упала на стул, радуясь, что её мысли снова принадлежат ей, а Бо смог сбежать. Теперь ей надо ждать следующего хода Нейта.

Наконец после долгой паузы Нейт заговорил.

– Что он положил в карман?

– Отвар.

– Для чего?

– Уверен, что хочешь знать? – Нейт чуть заметно кивнул, и Кресси продолжала: – Это отвар чародеев. Единственный отвар, который может подействовать на таких, как я.

– И что он делает?

– Будет управлять мной, заставлять меня подчиниться его воле.

– Но это из-за того, что ты отказалась помогать делу освобождения. – Хотя Нейт обвинял Кресси, горечь в его голосе смягчилась. Он сам смягчился.

– Нет, – возразила Кресси. – Это из-за того, что я отказалась помогать ему.

– Значит, ты лучше поможешь Хитр… наследнику стать следующим Самим, чем единственному человеку, который может свергнуть власть Поместья? Который прямо сейчас готов освободить Работный дом!

Кресси не смогла удержаться от смеха.

– Возможно, он и освободит детей из Работного дома, но они не получат свободы. Вместо того, чтобы служить Поместью, они будут служить Дуну.

– Это ложь! – выпалил Нейт. – Он сам просил составить план их освобождения.

– Конечно. А потом бросил его в огонь. Видишь? Твой листок всё ещё тлеет.

– Это неправда! Он… – Нейт вытащил из вороха тлеющих угольков пергамент, и огонь в его глазах погас. – Я… Это неправда. Он не такой. Он добрый и щедрый. Ты же видела, какую комнату он нам выделил. Зачем ему… – Нейт уставился на опалённый клочок пергамента.

– Думаю, его можно назвать щедрым, – согласилась Кресси. – В конце концов он отправил стражникам новые одеяла под видом подарка для Самого от его почитателя в другой стране. Но сначала заразил их смертельной болезнью, чтобы прикончить как можно больше стражников. Спроси у себя, почему он до последней минуты позволял тебе пользоваться этим одеялом.

– Он же велел мне его сжечь, ты сама слышала, – возразил Нейт и отступил назад. – Зачем ты это делаешь? Принимаешь сторону наследника и отвергаешь меня? Что он тебе пообещал?

– Ничего. Он не давал никаких обещаний. Но в отличие от Дуна, который собирается использовать детей из Работного дома в своих целях, Бо хочет вернуть их домой. Он хочет снизить налоги, покончить с жестокостью и изменить нашу ужасную жизнь.

Кресси положила руку Нейту на спину. Он оттолкнул её, и его грусть снова сменилась горечью и гневом.

– Не смей говорить со мной о наследнике! Он ничем не отличается от Самого. Он лжец и…

– Он не хочет быть Самим, Нейт, – перебила Кресси. – Он лишь желает остаться собой и позволить другим тоже быть собой. Ты должен был это понять.