Рыцарь мечты

«Об этой пещере говорил рыцарь, друг Раймонда», – вспомнил Тангейзер.

Наконец они вошли в Погибельный грот. Он был так ужасен, что если бы не сладостный голос идущей впереди Венеры, рыцарь не выдержал бы и повернул назад.

Словно все призраки и ужасы собрались в этом зале. Они были растворены в воздухе и окружали Тангейзера со всех сторон. Дрожь и трепет охватили рыцаря, хотя он ничего не видел и не мог понять, что же нагоняет такой ужас. Что-то чудовищное витало вокруг него, вливалось в его грудь.

«Так вот о чем говорил отважный рыцарь Ожье! – подумал Тангейзер. – Седой, сломленный, он повернул обратно…»

Но, преодолевая смертный ужас, содрогаясь, Тангейзер поспешно шел вперед.

Наконец он увидел металлическую дверь. Она все время то открывалась, то закрывалась. Тангейзер понял: надо успеть пройти, когда она открыта. Он поторопился, успел перешагнуть порог и оказался в прекрасном высоком чертоге.

Тихая чудесная музыка лилась со всех сторон, словно ее источали стены. Согласно с дивными звуками, журча, били фонтаны.

Посреди зала стояло широкое ложе на пушистых тигровых лапах. Задернутый полог был сплетен из утренних облаков, подсвеченных золотом восходящего солнца. Кругом росли деревья, их ветви сгибались под тяжестью невиданных плодов.

Стоило Тангейзеру появиться в дверях, как тигровые лапы ожили, зашагали, и ложе плавно двинулось навстречу ему.

Полог раздвинулся, и Тангейзер увидел ослепительно прекрасную королеву Венеру. Она лежала на свежих лепестках жасмина, усыпа́вших все ложе, и призывно протягивала к нему руки.

Тангейзер сбросил плащ и обнял ее гибкое, словно тающее в руках тело. Венера наклонилась к нему и поцеловала. Ее губы были холодны как лед и горячи, словно по ним были рассыпаны раскаленные угли.

И в тот же миг забыл Тангейзер всю свою прошлую жизнь. Отчий замок, лежавший в развалинах, своего друга Раймонда, Экхарта Верного, волны морей и битвы с сарацинами в святом городе Иерусалиме. Он видел только сияющие глаза Венеры, застилающие весь мир.

По знаку Венеры появились призрачные девушки-служанки. Они внесли блюда со всевозможными яствами и фруктами.

– Отпей хоть глоток из этого кубка! – вкрадчиво уговаривала Венера. – Это – амброзия, напиток вечной юности. Мой отец, славный Юпитер[36], пьет амброзию и никогда не состарится.

Тангейзер сделал несколько глотков из золотого кубка. Рыцаря охватило чувство неизъяснимого счастья. Ему показалось, что у него выросли крылья и он может летать.

– Спой мне, мой милый певец! – нежно попросила Венера. – Спой!

Невидимые руки подали Тангейзеру лютню. Он начал петь одну песню за другой, восхваляющие красоту королевы Венеры. Сколько это длилось, он сам не мог сказать.

Иногда, усталый, он засыпал на ложе, покрытом никогда не вянущими лепестками цветов. Во сне его обступали образы прошлой жизни. Он видел опечаленные лица своих друзей, слышал звон мечей, журчание ручьев, сбегающих весной с родных гор. И тогда он с криком просыпался и в отчаянии оглядывал роскошный чертог.

– Королева! – с мольбой говорил он. – Отпусти меня назад, в мир обычных людей, таких же, как я. Природа не создала ничего прекрасней, чем ты, но я умру здесь от тоски. Воспоминания зовут меня вернуться.

– Ты хочешь покинуть меня, мой певец, мой Тангейзер! – с укором говорила Венера.

Ее тяжелые кудри падали ему на грудь. Она целовала его, и гасли, исчезали лица любимых друзей, стирались очертания гор, умолкали бегущие со скал ручьи.

Иногда раздавался беспечный смех, и на край лепесткового ложа садился крылатый Амур[37], златокудрый сын Венеры. Мальчик натягивал лук, и золоченые стрелы летели куда-то сквозь стены и исчезали. Шаловливый мальчик смеялся и снова натягивал лук.

Однажды, лежа в полусне и еще не открыв глаза, Тангейзер услышал, как Венера сказала своему сыну:

– Шалун и проказник, мой милый Амур, я должна отлучиться. Я поднимусь в мир простых смертных и убью все сны Тангейзера. Его сны полны воспоминаний и зовут его назад. Надо, чтобы он навсегда забыл людей с их радостями и невзгодами. Когда я сотру воспоминания рыцаря, они исчезнут из его памяти. Побудь здесь, пока я не вернусь. Следи за Тангейзером. Никуда не отлучайся. Понял, мой мальчик?

Амур кивнул своей златокудрой головкой. Венера вдруг начала исчезать, таять, как облачко на рассвете, согретое солнечными лучами.

Оставшись один, Амур несколько раз натянул свой лук, выстрелил, осмотрел свой колчан и вдруг капризно вскрикнул:

– У меня кончились стрелы! – Он всхлипнул, как маленький мальчик, лишенный любимой игрушки. – Клянусь, я здесь умру со скуки! Слетаю-ка я раздобуду новые стрелы – и тут же назад.

Он взглянул на Тангейзера, но тот не шевельнулся. Когда рыцарь открыл глаза, Амура в волшебном гроте уже не было.

Умолкли поющие стены. Остановились звезды и планеты, совершающие свой привычный круг под высоким потолком.

Послышался шелест одежд. В зал, осторожно оглядываясь, вошла тоненькая девушка в серебристо-сером платье. Она не могла сравниться красотой с королевой Венерой. Но Тангейзер никогда не видел таких прекрасных, кротких и печальных глаз.