Рыцарь надежды

- Я не могу лгать леди Корлисс. Она смотрит на меня своими голубыми глазами так доверчиво и невозмутимо. - Эдлин опечалилась при воспоминании об этом взгляде и о том, что она все равно в чем-то обманывает добрую настоятельницу. И это что-то несет в себе опасность для всего монастыря, тем самым прегрешение ее вырастает до чудовищных размеров. Боже, Боже, будет ли ей прощение, если что-нибудь случится?! Отогнав от себя эти мысли, она продолжала:

- Нет, невозможно! В любом случае с едой для тебя вообще трудно. Я не знаю, как объяснить, что постоянно требуется дополнительная порция, которую надо было бы приносить мне лично.

Он кивнул, все поняв.

- Итак, что же тогда произошло с остатками кролика? - поинтересовался Хью.

- Мы вместе с Уортоном съели его. - Она ожидала, что он рассердится на нее, упрекнет в эгоизме.

Вместо этого он окинул ее взглядом.

- Правильно, ты выглядишь недокормленной.

Внезапно нахлынувший приступ уныния удивил ее. Она вспомнила времена, когда Робин проводил целые дни, любуясь ее обнаженным телом, лаская ее, восхищаясь ею. Он тогда говорил, что прекраснее ее тела он в своей жизни ничего не видывал, и она надеялась, что ее красота окажется самым прочным звеном в цепи, которая привяжет его к ней навсегда.

Какой же наивной она была! Его безграничное восхищение ее внешностью никогда не иссякало, но привязать Робина не могло ничто. А теперь Хью смотрел на нее без всякого интереса и только что заявил, что она - кожа да кости.

Весьма глупо с ее стороны позволять Хью постоянно подтрунивать над ней с безразличным видом. Как же поступил с ней этот мужчина, в конце концов? Разве не он проигнорировал ее по-детски страстную влюбленность и надолго ушел из ее жизни?

Пошарив рукой в сумке, она достала оттуда корку хлеба, сэкономленную от предыдущего обеда, обмакнула ее в бульон и сунула ее прямо в его открытый рот.

- М-мм. - Он закрыл глаза и вздохнул так, словно, пережевывая ее, испытывал райское наслаждение.

Затем, когда он снова взглянул на нее, стало понятно, что он сосредоточил свое внимание на новой проблеме.

- Сколько лет твоим сыновьям? - спросил Хью.

- Они оба уже прожили восемь зим.

- Двойняшки?

Она ответила ему так, как отвечала всегда:

- Мальчики так похожи друг на друга, что ты такого никогда не видел.

- Это редкость, чтобы оба близнеца выжили после рождения.

На это она ничего не ответила.

- К этому времени им должны были бы дать кое-какое воспитание, задумчиво произнес он. Хью явно что-то замышлял, иначе зачем бы так подробно расспрашивать? Но Эдлин надоело постоянно угадывать его намерения.

Она просто ответила ему в тон:

- Им, разумеется, дали воспитание, соответствующее их возрасту и положению. Настоятель из соседнего монастыря взял их под свое крыло, и в этот момент они совершают первое в своей жизни паломничество.

- Паломничество?! - Брови его удивленно поползли вверх, и, прежде чем что-либо сказать, он тщательно прожевал смоченный в бульоне кусочек хлеба. Настоятель? Ты действительно доверила их будущее настоятелю?

Его скептицизм уязвил ее.

- А кого бы мог предложить ты? - довольно ехидно поинтересовалась Эдлин.

- И ты сознательно уготовила такую участь сыновьям графа Джэггера? Им по меньшей мере следует стать пажами при рыцарском дворе.

- Они вовсе не хотят становиться придворными рыцаря. - Для пущей убедительности она сердито стукнула кулаком по столу. - Они хотят стать монахами.

- Сыновья графа Джэггера хотят стать монахами?! Ты в своем уме?!

В его голосе прозвучала нотка, которой она от него никогда прежде не слышала, и Эдлин, защищаясь, твердо ответила:

- Да! Они этого хотят. И закончим этот разговор.

- Пустое! Граф Джэггер был одним из лучших воинов, которых мне довелось когда-либо встретить. Ведь он едва не нанес мне поражение!

Он мимолетно взглянул в ее сторону как раз в тот самый момент, когда она просто вышла из себя от ярости.

- Само собой разумеется, это произошло на одном из ваших рыцарских турниров, где он всегда торчал, преспокойно оставляя меня дома добывать деньги на его бесконечные сражения и воспитывать сыновей ради его будущего. - Гнев буквально душил ее, когда она вспомнила, как все это происходило. Поединки и сражения - вечная ее ненависть. Леди Эдлин, графиня Джэггер, была весьма необычной женщиной для своего времени.

Он взял миску из ее рук и с помощью остатков хлеба разделался с последними каплями бульона. И только убедившись, что посуда окончательно пуста, он вернул ее Эдлин.

Она крепко сжала руки и попыталась заставить себя подняться, чтобы отойти от него на приличное расстояние, выказав таким образом свое безразличие, как того и заслуживает любой наглый пустомеля. Однако вместо этого она почему-то осталась сидеть и с негодованием сказала: