Рыцарь Орлиной долины

– О, тяжкий дар – внимать чужому неуслышанному сердцу, – громко вздохнув, Кейл поднялся и собрался уходить. – Ты мог бы стать для девушек защитником, – добавил он, остановившись за спиной у Игоря. – Ровена отказалась их сопровождать. Сказала, что она нужнее здесь. Осталась с нами. Шота, еще не поздно. Обернись орлом и догони их.

– Кейл! Я тоже нужен здесь! – голос Игоря подсел как при простуде. Прокашлявшись, он спел колыбельную своей совести. – Девчонки в безопасности. Наша война их не коснется. Все. Забей.

Но сердце его тревожно ухало в груди.

“Занять позиции! – в головах воинов прозвучал голос Эйлинана. – Волшебная завеса пала. Мы как на ладони великана. По местам. Враги приближаются. Их больше сотни. Умалнин не поскупился прислать сюда драконьих всадников королевской гвардии. Пробил час последней битвы. Мужайтесь. Помните, я с вами до конца”.

Игорь зашагал в ногу с Кейлом. Агента раздражало все, что мало-мальски задевало струнки его нервов: скрип тяжелых орочьих доспехов друга, серенький дымок дыхания в холодном воздухе, неудобный бронежилет и гудящая тяжесть в мыслях, вызванная тесным телепатическим контактом или причиной, о которой он зарекся вспоминать.

Снайперская винтовка ждала его в древесном укрытии, состряпанном из палаточного брезента и веток. Сначала он будет стрелять, а потом…

Кейл и Ли Чонг с Симоной затаились по соседству. Эрика он близко чувствовал, не видя. За спиной мелькнул звуковой вспышкой тихий говор эльфов. И снова тишина. Хоть пой для бодрости духа “Батяню Комбата” группы Любэ.

***

Ниллин и Варя

Лететь во дворец короля Немейростэна и передать письмо отца. Для Ниллин нельзя было придумать худшего наказания. Ей очень не хотелось покидать лагерь, несмотря на все опасности, а еще расставаться с лисичкой Лушей, к которой успела привязаться. Оставалось надеяться, что о Луше позаботится доктор Марья Степановна, которая и спасла лисенка из леса.

– Ты одна можешь предотвратить войну, – сказал Эйлинан, вручив ей письмо в заговоренном футляре, который запрещено было вскрывать.

Люди про таких, как он, говорят, что у них семь пятниц на неделе. Недавно Эйлинан стремился развязать войну, а теперь вдруг озадачился ее предотвращением.

Как ей приятно было жить мечтой о сияющем троне и пышных балах в королевском замке! И вдруг все мечты ее рухнули. Из наследницы престола она превратилась в скиталицу без рода и племени.

– Правитель Ташлиим – твой двоюродный дядя по матери. Он примет тебя с присущим ему радушием и дарует тебе приют. Ташлиим не отвергнет нашу мольбу о помощи. Он добр и справедлив. Хоть мы с ним не друзья, он понимает, что дети не должны платить за грехи отцов, – утешал Эйлинан, передавая ей заговоренный свиток.

Ох уж эта любовь ее отца к человеческим словечкам! Приют. Отвратительное слово! Люди так называют обитель нищих и увечных бедолаг. Перспектива провести остаток дней в подобном месте скорби Ниллин отнюдь не радовала. Но она дала отцу клятву исполнить его волю. Ниллин доставит письмо адресату, а что будет потом, об этом пока лучше не думать. Если бы она могла в любой момент почувствовать Алайни, установить с ним мысленную связь… Она сбежала бы из замка Ташлиима в ближайший лес и поселилась бы там с возлюбленным Воином Сумрачных Гор. Почему она его не чувствует? Кто разлучил их души?

– Сделаем привал, – распорядилась Ниллин.

Залитая солнцем небольшая округлая полянка среди леса, усеянная кустиками синесилики, манила ее пуще витрины с изысканными драгоценностями. Сочные спелые ягоды были так крупны, что их прекрасно было видно с высоты птичьего полета.

– Не рановато ли, принцесса? Мы летим всего ничего, – тоном потревоженной в час послеобеденного сна барыни проворчала Варя.

– Тебе, может, и ничего. Ты привыкла дни напролет в своей деревне снопы валять и навоз грести, а я устала и проголодалась, – Ниллин направила пегаса на снижение.

– Я все же не советую…

Варя не нашла веского обоснования своим тревожным подозрениям. Дурное ведьмино предчувствие и странная сохранность ягод синесилики, которые еще с восходом солнца должны были склевать лесные птицы – все это упрямая эльфийка не сочтет убедительными аргументами. Но Варя-то знала: пернатые лакомки так любят синесилику, что совершают дерзкие налеты на садовые грядки, не боясь растрепанных пугал и блестящих вертушек.

– В твоих советах не нуждаюсь! – отрезала Ниллин, не на шутку рассерженная тем, что служанка снова взялась ей перечить.

Не успел пегас коснуться белыми копытами травы, как на его ноги набросили прочные канаты и привязали их к деревьям. На тесной полянке замельтешили муравьями шустрые бородатые мужики, вооруженные ножами и саблями.

– А ну, слезайте! – крикнул девушкам рыжий рябой верзила.

Не дождавшись повиновения, мужики стащили Варю с бьющего копытами и крыльями пегаса. Ниллин ранила кинжалом в грудь одного из нападавших и оттолкнула разбойников гипнотической волной.

– Э! С нами этот фокус не пройдет! – расталкивая обеими руками схватившихся за головы ослепленных разбойников, к пегасу подошел седой главарь, оказавшийся колдуном.