Рыцари Круглого Стола

Между тем король Филипп получил в подарок необыкновенного коня, который питался человеческим мясом. Приказал король Филипп заковать этого коня в цепи и крепко-накрепко запереть в конюшне. В пищу ему бросали преступников — убийц и разбойников.

Раз, гуляя по лугу, Александр услыхал, как где-то ржал запертый конь. Позвал он своих учителей и спросил их, чей это конь и зачем и где он заперт.

Отвечал ему Птоломей:

— Государь, боги свидетели, что я говорю правду! Конь этот подарен королю Филиппу: он не ест ни овса, ни ржи, но пьет вино и ест хлеб и мясо и даже пожирает людей. Опасно подходить к нему близко: он сильнее тигра и льва, а зубы его больше зубов дракона. Клянусь честью, государь, никто не уходит от него живым; даже кузнецы не смеют подступиться к нему и так он поглотил их уже более сотни!

Захотелось Александру вскочить на этого коня, и, не внимая словам Птоломея, быстрее орла понесся он к конюшне. Никого не нашел он у входа в помещение, где ржал запертый конь, некому было отворить ему, и пришлось ему самому молотком сбить запоры. При виде Александра признал в нем Буцефал своего господина, покорно преклонил перед ним колена и опустил голову. С тех пор перестал он есть человеческое мясо и служил Александру верой и правдой.

Без седла и узды вскочил Александр на Буцефала, выехал из башни и поехал городом. На него смотрели изо всех окошек, на улицах столпился народ, поднялся шум и гам, все закричали:

— Надо провозгласить его императором! Вот тот, кто будет владеть всем миром до самой Индии!

На шум выбежал из своего дворца и король Филипп со своими сенешалами и баронами; прибежала и королева с придворными дамами и молодыми девушками, и все сказали королю в один голос:

— Он совершил великий подвиг! Немедля посвятите его в рыцари!

— Хорошо, — отвечал Филипп, — я согласен.

Было тогда Александру пятнадцать лет и четыре месяца.

Король Филипп не любил медлить и тотчас же распорядился:

— От вас, королева, должны быть дарованы одежды, — сказал он, — от меня рыцарское вооружение. Прикажите выкупать вашего сына и его товарищей! Из любви к нему я посвящаю из них в рыцари целую сотню.

Тогда приказала королева принести из своих комнат полотна и одежды и, обратясь к сыну, велела ему с товарищами идти к берегу моря, и все бывшие во дворце последовали за ними.

Если б вы были тогда на берегу моря, какое великое множество горностаевых плащей могли бы вы видеть! Сколько драгоценных кафтанов и куньих мехов! Сама королева, скрываясь от жары, остановилась под балдахином, блиставшим как хрусталь. Если б вы были тогда на берегу моря, вы видели бы оседланных коней, много славных шлемов и не меньше горбатых щитов, много добрых мечей и острых копий, много красивых панцирей, много золоченых уздечек и много золотых кованых шпор! Все это вооружение было собрано для юношей, которых посвящали в рыцарей. А на берегу готовились разные игры и стоял столб для метания дротиков.

Когда вышел Александр из моря, спросил он себе рубашку без швов и складок, сотканную на берегах Темзы: тот, кто носит ее, — не знает ран. На рубашку надел он кафтан, сотканный из золота четырьмя феями в лесу, соседнем с Вавилоном: кто носит его — не знает ни жара, ни холода. На кафтан надел он горностаевый плащ, опушенный мехом морского животного, найденного в озере Св. Христины, — зовут его пантерой; оно блестит как стекло, шея и грудь у него красивые, и лев, видя его, ему кланяется; кто носит этот плащ — не знает старости. Наконец Олимпия опоясала его поясом: с ним будет он непобедим в битвах и на турнирах.

Сел Александр на коня, и королева Олимпия сама повела коня под уздцы к королю.

Когда придворные увидали Александра на белом коне, крикнули они все в один голос:

— Король, наш король приближается!

Рассердился на них Александр:

— Господа бароны! Зачем зовете вы меня королем, когда нет у меня королевства даже с мой мизинец? Однако я надеюсь завоевать себе большое королевство, если Богу угодно будет сохранить мне этих моих воинов.

Сказав это, сел он около своего отца Филиппа, и тот нежно поцеловал его.

Когда затихли крики, король Филипп обратился к своему сыну.

— Прекрасный сын мой, — сказал он, — недолго ждать тебе королевства, если ты не забудешь, что надо идти тебе войной на вероломного Дария, царя персидского!

— Надо быть трусом, чтобы платить ему дань, — отвечал Александр, — а за полученное раньше он заплатит своей головою! Я не положу оружия, пока не уложу его на месте!

— Да наградит тебя Бог! — закричали тут все бароны, от мала до велика, и приступили к королю. — Зачем медлишь ты и не даешь своему сыну оружия? Теперь же посвяти его в рыцари!

Тогда пристегнул ему король Филипп заморский меч, подаренный ему феей: человек, носящий этот меч, не будет убит человеком. Дал ему арабскую кольчугу, а к кольчуге крепким узлом привязал тот шлем, что сам король Артур носил в своих битвах, — ничего не пожалел Филипп для своего милого сына. Потом дал он ему упругий щит с золотым изображением льва и копье с кипарисною ручкой: сковал его славный кузнец царя Ксеркса, и Филипп сам отнял его у Ксеркса в битве.