Рыцари песка и тумана

-Малфой. Это свинство с твоей стороны! Ты должен был положить трубку, как сделал бы любой нормальный человек на твоем месте... А не подслушивать по параллельному телефону чужие разговоры, абсолютно, кстати, тебя не касающиеся.

-Вот уж неправда, Грейнджер, твоя поездка в Хогвартс никакого так не касается, как меня, ясно?!

Это становилось забавным. Препираться с Малфоем, используя для этого маггловское средство связи - ничем более идиотским и бессмысленным Гермиона еще в жизни не занималась.

-Просто положи трубку и займись чем-нибудь. Прособирай ядовитых травок для гербария, помечтай о расчленении девственницы на жертвеннике, в конце концов, иди, почерти пентаграммы на обоях... Какое-никакое развлечение...

-Ничего я чертить на своих обоях не позволю!- Анна выразительно фыркнула в трубку, так, что легко было представить ее возмущенную мордашку.

Жизнь была почти прекрасна, если бы не... Но ведь и в целом свете нет ничего идеального, верно? И ради достижения заветной цели зачастую приходиться мириться с неудобствами.

Неудобство на другом конце провода продолжало подавать признаки жизни, напрочь заглушая комментарии Анны своим звучным баритоном. Гермиона со вздохом пробормотала нечто отдаленно напоминающее прощальные слова и положила трубку на рычаг.

Жизнь и в самом деле прекрасна, без всяких «но»... Кажется, нет, уже почти наверняка - она еде в Хогвартс. Осталась всего пара недель до ТОГО САМОГО дня. А что до Малфоя... Способ мести уже созрел у нее в голове. От этого солнечный денек, ставший вдруг еще более солнечным и светлым, словно бы улыбнулся ей губами, перепачканными густой пеной белоснежных облаков...

Глава 17. В преддверии школьных будней

Дело к осени и в твоих сырых руках:

Листья желтые, строчки стертые...

Небо посылает стае верный знак,

Птицы делают свой первый взмах...

Сл. Гр. «Lumen»

- 1 -Дни летели с какой-то страшной, ошеломительной скоростью, они сменяли друг друга, словно красочные узоры в калейдоскопе. Каждый из них был преисполнен торжественного ожидания, каждый напоминал предыдущий и все же чем-то разительно отличался от него...

Гермиона никогда еще не чувствовала столь сильного смятения. Даже ничего похожего не испытывала. Предстоящий отъезд и пугал ее, и будоражил, и вместе с тем почти что окрылял. Она порхала по дому, точно огромная обезумевшая от жары стрекоза, не в силах усидеть на месте.

Да, дни летели с ошеломительной скоростью... К мысли о том, что ей все же придется оставить родной дом и очертя голову погрузиться в неведомый доселе мир она привыкла куда медленнее.

Ни Энн, ни Драко не выглядели взволнованными, наверное, оттого, что наперед знали, с чем им предстоит столкнуться в новом учебном году. Гермиона, вынужденная терзаться неизвестностью смотрела на них обоих затравленным волчонком и при любом удобном случае «дыбила шерсть». Если Малфой принимал такое положение вещей как должное, то Анна явно чувствовала себя виноватой и всячески старалась подбодрить подругу. Как водиться, от ее запоздавшего на несколько лет раскаянья становилось только хуже...

К исходу третьего летнего месяца Гермиона только тем, по сути, и занималась, что проводила время в компании Малфоя. Благодаря чему практически перестала обращать внимание на его колкости и подначки... Стоит отметить, что теплее их отношения от этого не стали, хотя и несколько видоизменились. Трудно объяснить, в чем именно заключались эти изменения, но не заметить их было весьма непросто...

Люди - удивительные создания, они ко всему привыкают. Даже друг к другу, если им длительное время не предоставлять иного выбора...

* * *

Анна критически осматривала ворох мантий, который мадам Малкин выложила перед ней на прилавок. Нежно-бирюзовые, золотистые, пурпурные, фиолетовые... Выбор в этой небольшой лавочке был поистине громадным. Казалось, что здесь без труда можно было отыскать мантию самого невероятного фасона, любой экзотической расцветки.

И, тем не менее, Гермиона откровенно скучала. Она терпеть не могла «семейных» походов по магазинам. Тот факт, что толкались они не где-нибудь, а в Косом переулке, да и сопровождало ее отнюдь не собственное семейство, к исходу третьего часа уже не имел никакого значения.

Драко мрачнел буквально на глазах. Поводов для ликования он не видел совершенно никаких, и с каждой проведенной на торжище минутой все отчетливее понимал, что в ближайшем будущем их тоже не предвидится.

Он развлекал себя тем, что украдкой переглядывался с Грейнджер. Девушка время от времени поворачивалась к нему и строила страдальческие гримасы. Оба были чужими на этом празднике жизни, и оба это прекрасно осознавали.