Рыцари. Полная иллюстрированная энциклопедия

Длиннодревковое оружие пешего воина – глефа (нем. Glefe) представляет собой наконечник в форме ножа, который крепится к длинному древку с помощью втулки и прожилин. У нижнего конца клинка находятся острые отростки, так называемые отводящие крюки (нем. Parierhaken), как у итальянских алебард. На обухе располагался или прямой, выдающийся вперед, также для отвода удара, или направленный вверх крюк – так называемый «острый палец» (нем. Klingenfanger). Глефа могла применяться как для укола, так и для рубки.

Вооруженного глефой итальянского воина можно видеть уже в рукописи XIV в. из Амброзианской библиотеки. К концу этого столетия она использовалась постоянно. В XV в. глефа становится оружием пехотинцев, а в Бургундии она полюбилась арбалетчикам. Карл Смелый требовал, чтобы из солдат, которые должны быть поставлены в ряд перед стрелками, по меньшей мере один, если не два, был вооружен мечом, кинжалом и глефой. Еще в конце XV в. каждого из пехотинцев, которых приводил с собой рыцарь, называли глефами по их оружию. Из числа таких глефов и формировались первые большие отряды пехоты.

В первой половине XVI в. глефа в своеобразной форме была оружием саксонской пехоты. После роковой битвы при Мюльберге в 1547 г. имперские войска оставили на поле боя огромное количество их, но некоторые из этих глеф еще и в настоящее время хранятся в Королевском дворцовом оружейном собрании Вены. Позднее они были сняты с вооружения из-за своей относительно малой эффективности. Тем не менее глефа сохранилась как оружие придворной стражи вплоть до XVIII в. По этой причине в собраниях столь часто встречаются глефы, богато украшенные золочением и чернением. Весьма популярны они были в XV и XVI вв. при итальянских дворах, особенно во Флоренции, Мантуе и Венеции, а временами и при французском дворе. Примечательно, что в таком качестве глефа мало-помалу теряла свою пригодность для удара и постепенно превращалась в богато разукрашенную игрушку. Например, в Венеции, где глефами была вооружена славянская лейб-гвардия дожей, это оружие приобретало импозантный, преувеличенный вид.

Глефа преобразовалась здесь в широкий, изогнутый назад нож, на тыльной стороне которого находится причудливо вырезанная насадка. Чрезмерно длинное древко (свыше 2,5 м) было рассчитано на то, чтобы повысить зрелищный эффект. При саксонском дворе глефа в своеобразном виде использовалась уже в XV в. как оружие трабантов. Она отличалась от итальянской и французской тем, что кривой нож, имеющий форму топора, крепился на древке с помощью втулок, а сильно изогнутый заостренный крюк сидел на торцевой части древка, снабженного, кроме того, защитным диском. Все такого рода глефы богато украшены золочением и имеют гербы саксонских курфюрстов. Длина их древков достигала в среднем 146 см.

В XVII в., когда глефа стала употребляться при польском дворе тамошними телохранителями, ее стали называть «куза» (польск. kosa, фр. couse). Куза имела наконечник в форме ножа, который насаживался на древко с помощью втулки и соединялся с ним длинными железными прожилинами и заклепками. В отдельных случаях на древке ниже втулки находился диск для защиты руки. Из конструкции явствует, что кузу применяли скорее для рубки, чем для укола, и что она совсем несущественно отличалась от глефы. Она рассчитана на то, чтобы посредством мощного удара прорубить латы противника, особенно лентнер. Уже в начале XV в. куза встречается во Франции и после битвы при монастыре Св. Якоба начинает пользоваться такой популярностью, что швейцарцы, служившие французскому королю, стали вооружаться ими поголовно. Так, кузы появляются на миниатюре XV в. Жана Фуке из собрания Бретано во Франкфурте и изображенные в lit de justice Карла XII Вандомского 1458 г. Другой пример их употребления встречается в рукописи XV в. Jouvencel из Национальной библиотеки в Париже. В начале XVI в. в Испании куза становится оружием лейб-гвардии Филиппа I. С этого времени они беспрерывно используются при габсбургском и большинстве немецких дворов. Одно из старейших изображений кузы как оружия телохранителей содержится на фреске Доменико Брузазорчи в Каза Ридольфи (Верона), изображающей торжественный въезд Карла V и Климента VII (папа, 1523–1534) в Болонию в 1530 г. Ее отгравировал на меди Лукас Кранах. В собрании оружия императорского дома в Вене хранятся экземпляры куз всех императоров, от Фердинанда I до Иосифа II, а также некоторых правящих эрцгерцогов. Иосиф II (1741–1790) был последним императором, телохранители которого носили кузы. Позже, правда, их использовали еще баварские телохранители (сейчас кузы используют служители Тауэра и папские гвардейцы).

Швабская война возникла вследствие спора о пограничных территориях. Императора Священной Римской империи Максимилиана I Габсбурга (1459–1519) поддерживали города Южной Германии; швейцарцы заключили союз с французами. Несколько месяцев война бушевала вдоль всей северо-восточной границы: главные сражения имели место при Харде, Брудерхольце, Швадерлоэ, Фрастанце и Кальвене. А решающее сражение произошло при Дорнахе 22 июля 1499 г., когда швейцарцы разбили армию самого императора Максимилиана I и тот был вынужден подписать Базельский договор 22 сентября 1499 г., по условиям которого Швейцарский союз становился фактически независимым от Священной Римской империи. Успех швейцарцев в войнах с австрийскими герцогами, которые одновременно являлись германскими императорами, объяснялся неспособностью тяжеловооруженной рыцарской конницы к эффективным действиям в горной местности. Имперцы вынуждены были спешить своих рыцарей, но те все равно уступали профессиональной швейцарской пехоте в боевом мастерстве. К тому же в условиях феодальной раздробленности Германская империя была лишена возможности сконцентрировать значительные силы на своей швейцарской окраине. На гравюре силы Швабского союза изображены слева под знаменем Максимилиана I с красным крестом Бургундии в окружении четырех огнив. Они отмечены соответственно косыми крестами на одежде. Пехота Швейцарского союза нарисована справа под знаменами Берна, Туна, Цюриха и Золотурна и отмечена прямыми крестами на одежде. Кстати, большинство швейцарских пехотинцев, изображенных на гравюре, облачены в «готические» доспехи. Такие доспехи широко применялись швейцарцами в конце XV в. Их в больших количествах изготавливали оружейные мастерские Милана. Правда, чаще всего швейцарцы облачались в доспехи германского производства, взятые на полях сражений в качестве военных трофеев. Захваченные на поле боя в виде добычи комплекты доспехов редко сохранялись полностью. В основном их разбирали на части. Нередко можно было видеть копейщиков (особенно из низших социальных слоев), одетых в разнокалиберные доспехи. Копейщики, имевшие полный комплект доспехов, составляли первые ряды авангарда, а воины, имевшие только нагрудную пластину и кожаное облачение, отправлялись в центр и тыл. Также на гравюре демонстрируются швейцарские воины и вовсе без доспехов. В этом нет ничего необычного. В манускриптах того времени есть записи, свидетельствующие о том, что во время некоторых походов у большинства швейцарских воинов определенно не было доспехов. Так, например, зимой 1476 г. ни у одного из 6000 конфедератов, совершавших переход к Лорину, не было даже нагрудных пластин. А во время Швабской войны командиры, расположившиеся лагерем под Блуменфельдом в Хегу, к своему ужасу, обнаружили, что у их пехотинцев нет вообще никаких доспехов. Также на гравюре имеются изображения швейцарских пеших воинов, вооруженных большими двуручными мечами (согласно запискам Пауля Джовиуса, швейцарцы впервые использовали большой двуручный меч во время сражения при Форново в Италии в 1495 г.).

Люцернская хроника является иллюстрированной летописью Швейцарского союза от его истоков до 1513 г. Создателем этого манускрипта считается художник Дибольд Шиллинг Младший, работавший над рукописью по заказу городского совета Люцерна несколько лет и закончивший ее в 1513 г.

Осенью 1499 г. Милан был захвачен войсками Людовика XII. Людовико Моро попытался восстановить свою власть. Но весной 1500 г. его войско было разбито под Новарой. Наемники в обмен на беспрепятственное возвращение домой выдали Людовико Моро французам. По другой версии, швейцарцы обеих сторон отказались воевать друг с другом. В результате Людовик XII был вынужден дать согласие на то, чтобы войско Людовико Моро отступило мирно. Швейцарцы попытались при отступлении спасти герцога, переодев его в костюм наемника. Но Людовико Моро был узнан, и его пришлось передать французской стороне. Сцена передачи Людовико Моро французам и запечатлена на миниатюре. На ней изображены слева – наемники миланского герцога с косым Андреевским крестом на флаге, одежде и доспехах, а справа – французского короля с прямым швейцарским крестом на флаге, одежде и доспехах. Интересно, что на этой миниатюре все воины носят кирасы и шлемы, что является нехарактерным для пеших наемников. Хотя существовал доспех, который получил название ландскнехтского и включал в себя кирасу и набедренник, им владели лишь немногие. О том, каким был костюм простого солдата-наемника, говорит одежда, в которую переодели Людовико Моро. Она включала в себя короткий пурпуэн, гладкие неразделенные шоссы и берет без пера. Кстати, ношение разделенных шосс в Швейцарском союзе считалось неприличным и даже недопустимым для порядочных людей. Уже во времена круглых шосс показывать брэ и нижнюю рубаху, не говоря уже о голом теле, было неприлично. Неудивительно, что ношение разделенных шосс, шосс и плечевой одежды с прорезями, которые тоже открывали нижнее белье и голое тело, не могло не расцениваться как непристойное. Прорези церковники называли «окнами нечистого». Ношение наемниками богатой одежды также порицалось общественным мнением, поскольку в соответствии с нормами, определяющими форму одежды для разных сословий, они не имели на нее права и нарушали статуарные законы – законы против роскоши. Поэтому в сравнении с их изображением на работах художников других стран швейцарские наемники на миниатюрах Люцернской хроники выглядят столь скромно одетыми. Вывод очевиден: Люцернская хроника представляет наемных солдат как порядочных, законопослушных и богобоязненных людей. В Средние века наемники были опорой Швейцарского союза, особенно в его борьбе за независимость, и заменяли в этой и других странах регулярные войска, которых тогда еще не существовало. В частности, швейцарские наемники сражались в войске римских пап, что обязывало их соответствовать церковным установлениям хотя бы внешне. Кроме того, по всей вероятности, Швейцарский союз получал некоторые отчисления в казну от тех денег, которые зарабатывали его наемные войска. Поэтому, если даже за наемниками и водились некоторые прегрешения в части поведения и одежды, на официальном уровне они должны были иметь безупречный имидж. Положение наемников в обществе и их роль в жизни Швейцарского союза во многом объясняют специфику эволюции шосс в этой стране. Исследование работ швейцарских художников показывает, что концепция подачи образа наемника, принятая в Люцернской хронике, была в целом характерна для всех изображений военных, которые могли иметь социальную значимость, – гравюр, витражей, картин, фресок и других произведений, предназначенных для общественного просмотра. Реальность, включавшая в себя неприглядные стороны жизни наемника, могла быть отражена художником только на рисунках, которые никто, кроме узкого круга его друзей и знакомых, не мог видеть. Единственным, пожалуй, швейцарским художником, который оставил нам рисунки такого рода, является Урс Граф (1485 – ок. 1529). Он уделил большое внимание в своем творчестве образам швейцарских наемников и теме наемничества. В этом нет ничего удивительного, так как швейцарский художник Урс Граф сам был наемником, участвовал во многих сражениях, служил в армии в качестве райслойфера.