Рыцари свастики

Ойгена навестил в больнице журналист из местной газеты, и он рассказал ему о последнем уроке, который, по его мнению, был причиной избиения. Журналисты пришли в школу и долго беседовали с учениками восьмого класса, в котором Реннтир преподавал историю. В результате в газете появилась статья о методах преподавания господина Реннтира, который искаженно трактует историю, умышленно замалчивая преступления национал-социализма как против своего народа, так и против человечества. В доказательство в статье приводились данные следующего опроса среди учеников школы. Половина из них вообще не знали, кто такой Гитлер. На этот вопрос были даны такие ответы: президент Австрии, сын простых людей, он был тем, кем после войны был Аденауэр. Один из опрошенных написал: «Был идиотом». Только трое из двадцати восьми знали точно, с какого по какой год господствовали гитлеровцы в Германии, другие отвечали: с 1921 по 1944 год или с 1914 по 1944 год. Большинство же не сумели дать конкретных ответов. На вопрос о государственном устройстве «третьего рейха» некоторые назвали гитлеровский строй демократией, империей или же социальным государством, более половины не смогли дать никакого ответа. Только каждый второй имел весьма смутное представление о том, что собой представляли концентрационные лагеря.

В статье подробно рассказывалось об уроках Реннтира, на которых в головы учеников вбивались заскорузлые националистические идеи, воспевалась любовь к нацистскому прошлому. Статья заканчивалась вопросом: «Разве все это удивительно, если учесть эсэсовское прошлое самого Реннтира и его нынешние взгляды, изложенные в последнем номере пронацистского журнала «Национ Ойропа»?» Статья называлась: «Наши дети в опасных руках».

В Рансдорфе разразился скандал. Директор библиотеки Шильд заявил, что он забирает сына из школы, где преподает человек с такими убеждениями. Его примеру последовали еще двое родителей. Журналисты, пришедшие к Реннтиру, чтобы взять у него интервью по поводу этих событий, услышали от него лишь одну фразу: «Я нисколько не сожалею об уходе этих учеников из моего класса. Нам нужны настоящие мужчины, а не ноющие хлюпики».

Чужая кровь

Реннтир всегда после уроков торопился домой. Он не раз замечал, что его раздражала малейшая задержка. Если ему приходилось остаться хотя бы на полчаса дольше, у него сразу же портилось настроение, он уходил в себя и нетерпеливо поглядывал на часы. В школе он лишь отбывал время. Нельзя сказать, что работа с детьми не доставляла ему удовлетворения. У него были свои любимые ученики, свои любимые уроки и темы… Но все-таки главное, к чему он стремился, — было дома. Он давно уже понял, что у него в жизни две страсти: его сыновья и политическая деятельность. Реннтир в свое время был ревностным поклонником расовой теории национал-социализма. Чистота крови не была для него понятием абстрактным. Он был глубоко убежден в том, что нордическая раса является самой благородной расой, носительницей тысячелетних европейских культур и древних цивилизаций. Возможно, это убеждение было тем более сильно, что оно покоилось на непоколебимой уверенности в собственной принадлежности к этой лилейно-белой расе чистокровных арийцев. Реннтир навсегда запомнил тот благословенный момент, когда глава приемной медицинской комиссии в школе эсэсовцев, высокий сухопарый полковник медицинской службы, показал на него своим сухим, костлявым указательным пальцем: «Вот прекрасный образец нордической расы. Обратите внимание, господа, на удлиненную форму черепа, узкое лицо с выпуклым затылком. И что еще более характерно: заметьте, этот узкий нос с едва уловимой горбинкой, узкая нижняя челюсть и массивный подбородок. Такое строение черепа свидетельствует о целеустремленности, преданности идеалам, честности и благородстве».