Рыжая из Освенцима. Она верила, что сможет выжить, и у нее получилось

Вместе с тысячами узников мы вошли в лагерь. Нас повели к большой крепости. Эсэсовец открыл тяжелую деревянную дверь, и нас втолкнули в бункер. Мы повалились на тонкие матрасы. Эсэсовец закрыл двери, и мы оказались в темноте. Нас похоронили заживо.

Мы лежали так несколько дней. Мы не поднимались – только за едой, которую иногда бросали сквозь дверь.

Некоторые девушки разговаривали между собой.

– Они хотят удушить нас газом. Ты слышала? Они удушат нас газом.

– Они хотят убить нас.

– Мы сами этого хотим.

У меня не было сил разговаривать. Я лежала молча.

Однажды ночью началась бомбардировка и стрельба.

Бах! Наш бункер содрогнулся.

– Может быть, это русские пытаются нас освободить…

– Может быть, это американцы…

– Может быть, это немцы, и они побеждают…

Мы умолкли. Нас уже похоронили. Мы уже были мертвы. Мы слышали, как свистят пули, как вдали взрываются бомбы. До нас доносились звуки стрельбы.

Той ночью канонада звучала непрерывно. А потом сквозь щель в двери пробился тонкий луч света. Шум прекратился.

Мы не шевелились.

Через несколько часов кто-то открыл двери и спустился к нам.

– Люди! – произнес чей-то голос.

Никто не двигался.

– Люди! Вы свободны!

Мы непонимающе смотрели на этого человека.

– Дети мои! – произнес он. – Вы свободны! Русские освободили нас. Вы свободны!

– Он сошел с ума, – сказал кто-то. – О чем он говорит?

Мы смотрели друг на друга с жестких дощатых нар.

– Дети мои, это правда! Вы свободны!

– Свободны? – спросила Лия. – Свободны? Мы свободны?

– Свободны? – повторил кто-то. – Что значит, свободны?

– Да, дети! Вы свободны!

– Что значит, мы свободны?

Мы не могли поверить. Наш мозг не воспринимал этих слов.

Человек поднялся и распахнул тяжелые двери. Ослепительный солнечный свет залил наш бункер. В воздухе кружилась пыль и грязь. Я поднялась и медленно направилась к двери. Вышла. Я восстала из могилы. Мы свободны и все еще живы. Живы? Мне хотелось хохотать!

Я помогала другим выбраться из бункера, и вот все мы оказались на улице. Живые скелеты восстают из общей могилы. На нас совсем не осталось плоти. Мы были грязные, в тряпье, но живые!

На солнечном свете все беспомощно моргали и оглядывались. Никто не двигался. Нас окружала буйная растительность – зеленая трава и кусты повсюду, даже на крыше бункера, где нас держали. Мы привыкли к свету, и мир обрел резкость. Невозможно поверить собственным глазам. Вокруг нас росли цветы! В траве я увидела множество крохотных синих цветочков – фиолетово-синих, с идеальным желтым кружочком в середине. Они торчали из земли маленькими букетиками по три штучки. Рядом росли оранжевые колокольчики, очень скромные и милые. На стеблях цвели розовые цветы – сначала они торчали прямо, но, распустившись, слегка опускались. Белые цветочки теснились, заслоняя друг друга. Я увидела длинную крепкую траву. Я не знала, как долго мы пробыли в бункере, но, когда нас туда загнали, эти цветочки были лишь семенами, готовыми прорастать под землей – в точности как мы. Потом они стали ростками и пробились сквозь землю. Мы сидели среди цветов под ярким солнцем. Слезы туманили глаза, и вокруг плыла акварель размытых ярких цветов. Но я была жива! Все то время, что мы были погребены под землей, над нами росли цветы.

– Лия, мы живы! Посмотри только на эти цветы!

Лия посмотрела на цветы, и на ее лице расцвела слабая улыбка.

– Велики деяния Бога, – сказала я.

Утверждая, что обязательно вернусь домой, погребенная под землей, я постепенно потеряла свою уверенность. А теперь сидела среди цветов и знала, что это Бог, и это жизнь, которую мне даровано прожить. Теперь точно буду жить, вернусь домой, у меня будет семья! Яркие цветы покачивались под легким ветерком.

– Мы вернемся домой, и все будет хорошо, – тихо шептала сестре. – Лия, это больше никогда не повторится.

Лия сжала мою руку.

Я смотрела на истощенных девушек и знала, что нам еще предстоит долгий путь. Но сейчас мы окружены цветами. В мире есть красота, хотя нам казалось, что ее больше не существует. Мы снова живы, а цветы говорят, что жизнь все еще нас ждет. Мы поднимемся, как цветы, и войдем в этот мир. Я вдохнула сладкий аромат травы и лаванды.

– Лия, – позвала я.

– Что, Рози?

– Пойдем домой.

Глава 39

Насажденные в доме Господнем,

они цветут во дворах Бога нашего;

они и в старости плодовиты, сочны и свежи…

Псалтирь 91:14–15

Путь домой. Май 1945.

Вернуться домой… Легче сказать, чем сделать. В Терезиенштадте свирепствовал тиф. Повсюду лежали больные, слишком слабые, чтобы двигаться. Они лежали группами, стонали, дрожали, потом замирали. Приходили русские женщины – я никогда не видела, чтобы женщины убирались так быстро и эффективно, как они.

Мужчина, который сказал, что мы свободны, пришел в наш бункер вечером в день освобождения.

– Мы ищем добровольцев, – сказал он.

– Для чего?

– Нам нужны девушки для работы.