Рыжая из Освенцима. Она верила, что сможет выжить, и у нее получилось

В Освенциме я знала, что работа меня убьет, теперь же точно знала, что работа сохранит мне жизнь. Не дожидаясь объяснения, что это будет за работа, первая заявила, что готова.

Мне поручили работать в доме престарелых.

– Откуда здесь дом престарелых? – удивилась я, когда на следующее утро он повел меня на работу.

Мы шли мимо людей, лежащих на земле и ожидавших смерти. Он покачал головой.

– Гнилая нацистская пропаганда, – сказал он. – Немцы приглашали в этот лагерь представителей Красного Креста, чтобы те убедились, как хороша жизнь в концлагерях. Здесь даже снимали фильмы. Когда приехал Красный Крест, здесь выступал еврейский оркестр. Все слушали и хлопали. А когда представители уехали, немцы убили всех евреев из оркестра.

– Они создали дом престарелых, чтобы показать его Красному Кресту? – спросила я.

– Да, и сиротский приют тоже.

Мне нечего было сказать. Мы подошли к дому, и он отправил меня внутрь.

– А я пойду искать новых добровольцев. Здесь очень много работы.

Я вошла в дом престарелых сама. Ряды кроватей, старики и старухи. Эти люди выглядели так, словно ожидают, когда смерть предъявит на них свои права.

– Кто здесь? – спросила одна из старух.

Она села на кровати. Кожа у нее была совершенно прозрачной.

– Меня зовут Рози Гринштейн. Буду вам помогать.

Старики садились на кроватях. Я нервно сглотнула – все смотрели на меня.

– Спасибо, Рози, что пришла, – сказала еще одна женщина. – Подойди поближе, чтобы мы тебя рассмотрели.

Я целый день разговаривала с ними, кормила и мыла, а потом вернулась в бункер.

Я стала ходить в дом престарелых каждый день. Старики полюбили меня. Они отправили меня на чердак, где лежали чемоданы со старой одеждой, чтобы я взяла то, что мне понравится. Я принесла чемодан с чудесными платьями в цветочек в наш бункер. Каждая из нас выбрала по красивому платью. На следующий день я отправилась на работу в новом платье и наконец-то почувствовала себя собой.

Каждый вечер, когда я возвращалась с работы, мы с кузиной Фейгой отправлялись гулять. К нам присоединялся парень из ее города, Пинхас Гершкович. Я сразу поняла, что Фейга в него влюблена. Когда он говорил, она смотрела на него так, словно впитывала каждое слово. Но постепенно я с болью в сердце поняла, что он влюблен не в нее, а в меня. Я не хотела стоять на пути собственной кузины. Кроме того, нужно было искать нашу маму.

Вечером я вернулась в бункер и заговорила с Лией о возвращении домой.

Лия стала выглядеть гораздо лучше. Она надела зеленое платье в цветочек и подпоясалась широкой лентой. Волосы у нее немного отросли, и прическа стала почти стильной. Нас кормили рисом, и щечки Лии немного округлились.

– Нам нужно идти домой, – сказала я. – Может быть, мама и Ехезкель уже там.

Лия кивнула.

– А как нам добраться домой?

– Эшелоны идут в Венгрию, я слышала, как солдаты говорили об этом. Мы можем сесть на такой поезд. Один уходит завтра утром.

– Я познакомилась с одним парнем, – пробормотала Лия. – Он может поехать с нами?

– Парень? Здесь? – я постаралась говорить спокойно. – Нам нужно ехать к маме!

Совершенно неподходящее время для романтических отношений!

Лия покраснела.

– Его зовут Авраам Френкель. Он увидел меня через окно и пришел познакомиться. Он говорит, что сразу понял, что хочет жениться на мне.

– Лия, так не делается. Сначала мы должны найти маму. Что она скажет, если мы приедем домой с парнем? Она не обрадуется.

Лия сникла. Она понимала, что я права.

– Я скажу, что он не может поехать домой с нами.

На следующее утро мы – Ханка, Лия и я – присоединились к группе девушек и парней, которые шли к поезду.

– Лия! – окликнул сестру мужской голос.

Лия покраснела. К нам шел красивый черноволосый мужчина.

– Это Авраам, – сказала Лия.

– Вы, наверное, сестра и тетя Лии, – сказал мужчина, глядя на Лию так, словно перед ним кинозвезда, а не истощенная девушка, похожая на скелет.

– Вы не можете поехать с нами, – твердо сказала я. – Наша мама не обрадуется.

– Я знаю, – сказал он и улыбнулся Лии. – Я обязательно найду тебя.

Мы нашли платформу и стали ждать, когда подойдет поезд. В поезде было полным-полно солдат, но кондуктор сжалился над нами и устроил нас на крыше. Поездка оказалась просто замечательной. Мы держались за железные поручни на крыше, а ветер бил нам в лицо. От мысли, что мы возвращаемся домой, к маме, хотелось петь. Солдаты из поезда стали подниматься к нам на крышу. Один из них взял меня за руку и закружил в танце. Я изумилась, но он был гораздо сильнее меня, и я позволила ему вести себя. Он сказал что-то по-русски. Мы танцевали на крыше вагона, а потом он вернулся вниз, на свое место.

– Он сказал, что хочет жениться на тебе, – сказала девушка на ломаном румынском и засмеялась. – Он сказал, что у него дома есть ферма и курица-несушка. Он возьмет тебя с собой и сделает своей женой.

– О нет, нет!

– Посмотрим, удастся ли тебе его остановить, – засмеялась девушка.