Рыжая племянница лекаря. Книга 2

— Он думает, что ты сбежала и никогда не вернешься! — оборотень словно слышал мои немудреные мысли, и взвизгивал от удовольствия при виде моего растерянного лица. — Бросила его здесь расплачиваться за свое преступление!

— Я скажу ему, что спасу его, чего бы мне это ни стоило! — выкрикнула я, сжав кулаки, и почти было ринулась к лестнице, ведущей к тайному ходу, как скучающий голос Хорвека остудил мой пыл.

— Ранее я полагал, что если два подобных глупца когда-нибудь встретятся лицом к лицу, то мир немедленно погибнет, не в силах вместить в себя бесконечно множащуюся глупость, — сказал он. — Йель, ты же отлично знаешь, что твой родственник — приманка. Колдунья только и ждет того, чтобы ты попыталась с ним встретиться. И щенок тоже это знает, оттого подталкивает тебя совершить эту ошибку. Только вшивая тварь отчего-то полагает, что после этого останется в живых. Вам обоим застят ум глупейшие чувства, из-за которых вы не видите дальше своего носа.

Эйде пренебрежительно фыркнул, но Хорвек, пристально глядя на него, повторил:

— Если там ее схватят, я тут же вспорю тебе брюхо. Ну, пес, что скажешь — нужно ли этой дурехе встречаться со своим дядюшкой?

Оборотню не оставалось ничего иного, кроме как неохотно покачать головой — издевательская улыбка исчезла с его губ.

— Видишь, Йель? — обратился теперь ко мне Хорвек. — Там тебя ждет ловушка — наш юный друг это подтверждает. И ты ничем не поможешь своему родственнику, если пойдешь туда.

— Но дядюшка думает, что я его бросила… предала… — упавшим голосом произнесла я.

— Не думаю, что ему будет намного приятнее гнить в тюрьме, зная, что ты мертва. А ты и впрямь будешь мертва, Йель, — Хорвек вздохнул, явно устав от повторения очевидных истин. — Хотя, иной раз мне кажется, что милосерднее будет дать тебе отмучиться побыстрее.

Его правота была неоспоримой, и я, сгорбившись, отступила от лестницы, по которой некогда взбиралась, еще не зная, чем обернется для меня это легкомыслие.

— Я знаю дорогу, — угрюмо буркнула я, выдернув карту из рук оборотня. — С этой минуты твоя помощь нам не нужна.

— А как же вы вернетесь? Вы не пройдете по этому пути без моих подсказок! — оборотень, пытаясь скрыть беспокойство, улыбался, но я видела, что его взгляд все время обращается к Хорвеку, державшему руку на эфесе своего оружия. Оборотень не слишком-то доверял нам.

— Йель слишком торопится, — мягко произнес бывший демон, жестом призывая Эйде к спокойствию. — Разумеется, ты проводишь нас обратно. И когда мы окажемся на кладбище — я расскажу тебе, где спрятано золото. Там его так много, что ты сможешь купаться в крови, жадная тварь.

Оборотень задышал жадно и часто, а потом облизнулся. Я же избегала смотреть в лицо Хорвеку, который сейчас казался мне едва ли не более отвратительным, чем пес колдуньи.

Дорогу к библиотеке я не позабыла, и замедляла шаг лишь когда меня одолевала грусть — на этой каменной лестнице меня частенько поджидал господин Казиро вместе со своими слугами. Мне показалось, что на ступенях лежит позабытая дудочка — но нет, то была всего лишь старая косточка.

У потайной дверцы, ведущей в библиотеку господина Огасто я некоторое время прислушивалась, опасаясь наткнуться на Его Светлость. Когда-то он частенько ночевал здесь, но сегодня, должно быть, чары не позволили ему повиноваться зову сердца — за дверью было тихо. Эйде, впрочем, по-собачьи наклонил голову набок, ловя какие-то отзвуки, недоступные уху обычного смертного, и отчего-то развеселившие его — я видела это по его блестящим глазам с расширенными зрачками. Но спрашивать оборотня, что он слышит, было бессмысленно — он все равно бы обманул меня, если бы предугадывал впереди опасность.

Нажав на рычаг, я, пригнувшись, вошла в темную комнату, где так знакомо пахло дядюшкиными микстурами, ароматическими свечами и смесью южных благовоний, которые нравились господину Огасто. За мной следовали Хорвек и Эйде.

В свете фонаря золотились корешки книг, и библиотека показалась мне на мгновение уютнейшим и прекраснейшим местом на свете. Тут я видела господина Огасто, говорила с ним… Я провела пальцами по краешку стола, за которым обычно сидел герцог, и вздохнула.

— Где тот портрет? — поторопил меня Хорвек, разумеется, не находившийся под влиянием чувств, сходных с моими, и оттого действовавший куда разумнее.

— Он был вон там, — я, очнувшись от сладко-горького наваждения, указала в сторону святилища Его Светлости, запоздало испугавшись, что портрет после прибытия в Таммельн ведьмы мог исчезнуть из дворца. Но нет, изображение прекрасной юной девушки ничуть не изменилось с тех пор, как я его видела в последний раз. В свете фонаря тонкое лицо казалось еще красивее и одухотвореннее.

— Хороша, — признал и Хорвек. — Еще на площади мне показалось, что плата была слишком щедра для такого ничтожества, как твой прекрасный герцог.

— Не смей так его называть! — вспылила я.