Рыжий

Самое смешное, что поводом для сегодняшнего праздника является приезд сюда Руслана Аушева, первого и единственного Героя Советского Союза у ингушей. Молодой майор в этих краях – больше, чем национальный герой, он объект всеобщего восхищения и обожания. Ингуши в 44-м были выселены Сталиным в Казахстан, лишены всех прав. Режим обвинил их в сотрудничестве с немцами. И хотя Хрущев уже давно вернул их на родные земли, это не означало, что им вернули возможность жить, как живут другие. Долгое время существовали негласные установки, запрещавшие продвигать горцев по карьерной линии, принимать их в военные училища, направлять на работу за рубеж. За ними как бы все еще тянулся шлейф вины за прегрешения, которых они вовсе не совершили.

Аушев был одним из первых советских офицеров, получивших в Афганистане золотую звезду Героя. Храбрец, каких мало. И вообще, он удался – и статью, и умом, и манерами. Он быстро стал очень популярным человеком в Советском Союзе. О нем восторженно писали газеты, его часто приглашали на телевидение. А уж как почитали его на Северном Кавказе!

В Кабуле мы с ним находились в одно и то же время, но тогда странным образом ни разу не встретились. Я вернулся в Москву в марте 82-го, он заменился на пару месяцев позже, стал слушателем военной академии. Вот тогда, в Москве, мы и познакомились. «Комсомолка» проводила так называемые «дни газеты» в Экибастузе, нам требовалось в выездную бригаду найти известных узнаваемых людей, вспомнили про Аушева. Редакция обратилась к командованию академии откомандировать Героя в наше распоряжение на неделю. Так мы встретились. И сразу, едва ли не с первой минуты, сделались друзьями.

Руслан часто бывал в моем доме, даже иной раз оставался ночевать. Я приезжал в дом его родителей, расположенный в Грозном. Глава клана Султан Юсупович Аушев, быстро вникнув в наши отношения, объявил меня «старшим братом». В один из таких приездов он сказал, что нас ждут в поселке Карца под Орджоникидзе, где тогда проживало много ингушей. Самые почтенные старцы пригласили Руслана в гости. Мы сели в «Волгу» и по трассе Баку – Ростов поехали в столицу Северной Осетии.

Но сейчас за столом Руслана не было. Торжественный ужин давался в его честь, а сам виновник торжества отсутствовал.

Под каким-то благовидным предлогом я вышел из комнаты, спустился вниз. Во дворе тоже был накрыт стол, за которым так же чинно, как и старики, сидела молодежь. И Руслан сидел здесь же. Я подошел:

– Как же так?

– Потом тебе все объясню. По нашим обычаям я не имею права быть за одним столом со стариками.

– Но ведь это все в твою честь?

– Ничего, ничего, ты там за меня побудь.

Ну и дела! Я опять поднялся к аксакалам. Они по очереди, подчиняясь команде тамады, говорили свои тосты – про честь, храбрость, верность, про славного сына ингушского народа Руслан и про «замечательного московского гостя, который уважил их своим присутствием».

В доме Аушевых законы гор тоже соблюдались со всей строгостью. К примеру, если мы с его отцом садились за стол, то никакая сила не могла заставить Героя Советского Союза сесть рядом с нами. В лучшем случае он мог появиться в комнате только за тем, чтобы налить нам чай. Поначалу меня это напрягало, я даже пытался протестовать, однако Султан Юсупович – высокий, статный, седоусый, – позволив мне высказаться, выдержал паузу и спокойно объяснил:

– Верно, он уже битый час стоит за нашими спинами, а если потребуется, будет стоять сутки. И двое суток будет стоять, и трое. Потому что я стоял так у своего отца, а мой отец – у моего деда. И сын Руслана будет так стоять, когда в дом к Руслану гости придут. А если Руслан нарушит эту традицию, значит он не мой сын и он – не ингуш.

Только один раз я видел, как старый обычай был нарушен. Мы приехали к родственникам Руслана в Назрань – в то время это было обыкновенное большое село: по улицам бродили коровы, пахло навозом. Конечно, прознав о приезде Аушева, в местном ДК стали собирать население, чтобы каждый воочию мог увидеть Героя. И вот мы идем с ним по улице, а на лавочке сидят, подставив солнцу лица, три старика. Горбоносые, в каракулевых папахах, в сапогах с галошами, они сидят молча и горделиво. Так, словно знают какую-то тайну. У них красные, натруженные шеи, узловатые руки. При виде Руслана они как по команде встают и тянут правые руки к тому месту, где сердце: «Салам». Руслан смущен до слез. Это неслыханно, чтобы почтенные старцы вставали перед 30-летним парнем.

Он вернулся из Афганистана, а два других его брата, тоже офицеры, туда добровольно поехали и сейчас сражались с моджахедами.

Да, моя афганская командировка закончилась, но война и не думала меня отпускать. Сама судьба послала в лучшие друзья майора Аушева, как верного связника между этой и той жизнью.

Вскоре после возвращения я принял решение уйти из газеты на учебу в аспирантуру академии общественных наук. Три года аспирантуры хотел использовать для изучения английского языка, да и умных книжек пора было почитать.