Ржавое зарево

И еще… Чарусины домочадцы табунком жмутся к волхву; девка, посланная за Векшей, явно обрадовалась возможности стрекануть со двора; хозяйская жена ни единым словом не попрекнула ни наглого кормленника, застуканного с полюбовницей в хозяйском имении, ни вятича, учинившего драку в гостях. А ведь судя по лицу этой толстощекой бабы с маленькими, близко посаженными глазенками, по иной обычной поре она, даже на присутствие волхва не взирая, такой бы ор закатила…

По обычной поре.

А нынче над чарусиным двором давящей призрачной поволокой навис страх.

Даже малые дети чересчур смирны да молчаливы.

Даже небо над этим двором словно бы темнее, чем над окрестными.

Страх, о причине которого златокузнецовы домочадцы вряд ли дерзают разговаривать даже друг с другом. Угроза, защитника от которой они явно видят как бы не в одном лишь волхве.

Кудеслав примечал все, что требовалось примечать. Но когда похожая на Векшу девка вновь объявилась в кузне, вятич помимо воли так и прикипел глазами к этому тонкотелому рыжему созданию.

Да, она была невероятно похожа на мечникову жену. Векшина мать, что ли, прижила свою дочку без участия Горюты? Или сам Горюта погуливал на стороне? Мало ли причин, из-за которых Векша могла не ведать об этой вот…

Молодшая сестра. Тощий голенастый подросток с недоспелыми завязями грудей. Через пару-другую лет не миновать ей расцвести красной красою, а пока… Вот только глаза – огромные бездонные омуты ясной синевы – совсем такие же, как у Векши. И веснушки на чуть вздернутом пошмыгивающем носу тоже совершенно Векшины. И еще норов.

Вернувшись, девчонка бросилась было к постанывающему Жеженю (как она усадила парня, оперев его спиною о стену, так тот и сидел, лишь временами приоткрывая мутные глаза… верней, правый глаз – левый приоткрываться отказывался). Бросилась, но тут же и остановилась, крутнулась на месте – словно бы выпирающими лопатками своими сумела ощутить пристальный Мечников взгляд.

Досадливо шипя, она нагнулась за валяющимся под ногами меховым укрывалом; но сперва укрывало не поддалось (на разных его концах стояли Мечник и волхв), потом, после злобного рывка, от которого старец едва не упал, тяжелый мех не захотел держаться на худосочных плечах…

В конце концов рыжее создание бросило неуклюжие попытки принять более ли менее пристойный вид и нахально выпрямилось, уперев руки в бока. "На, хоть до дыр прогляди!" – злобно-презрительная девчоночья ухмылка была красноречивее любых слов.

Именно в этот миг некая могучая сила вымела прочь млеющих от любопытства чарусиных присных, и на пороге кузни возникла Векша.

Пристойно и по погоде одетая.

Настоящая.

Кудеславова.

Возникла и замерла, оторопело уставясь на свое тощенькое нагое подобие, а это самое подобие ответило ей точно таким же оторопелым взглядом.

Вздохнув с непередаваемым облегчением, премудрый старец раздвинул темную щель меж бородой и усами, заменяющую ему рот, но промолвить ничего не успел: Жежень, о существовании которого прочие на несколько мгновений забыли, внезапно вскочил и с яростным воплем бросился к Кудеславу.

Чуть отшагнув в сторону, Мечник неторопливо перехватил вскинувшуюся над его головой жеженеву руку, выдернул у парня из кулака малый кузнечный молоток, после чего мягко (это то есть как для Кудеслава) отпихнул Чарусина закупа на скомканные остатки ложа. Замахав руками, как машут крыльями взлетающие птицы, Жежень уселся-плюхнулся под ноги рыжей девчонке.

– Когда бросаешься на кого, орать не всегда нужно, – спокойно сказал ему вятич, поигрывая отнятым орудием. – При таких делах да на такого ворога, как нынче, тебе бы кидаться без предупрежденья – молчком, как вот эта твоя… И вообще… – он бросил молоток в дальний угол. – Вот пристукнешь меня – кто тогда тебя драться научит?

– А с чего… – Жежень обалдело помаргивал, как подмигивал, незаплывшим глазом, говорил невнятно (уж какая тут получится внятность, если говорить лишь половиною рта?), – с чего вдруг ты решил меня… это… научать?

Мечник пожал плечами.

– Должен же я как-то свою виноватость угомонить. Не в землю же тебе кланяться!

Похожая на Векшу девчонка торопливо опустилась на корточки и принялась оглаживать спутанные жеженевы патлы.

– Не с чего ему у тебя научаться, – раздраженно сказала она. – Он знаешь, как сам дерется?

– Знаю, – покладисто кивнул Мечник. – Только что видел.

– Да уж куда твоему против моего-то!.. – подала было голос с порога кудеславова Векша, но тут старец, налившись дурною кровью, оглушительно рявкнул:

– Цыть!

Векша испугано поперхнулась недоговоренным, но волхв продолжал бушевать:

– Щенявка! Только всунулась, ни до чего еще не успела доморгаться, а туда же, разглагольствует… И ты! – он подхватил с пола рубаху Чарусина закупа и швырнул ее в лицо Жеженевой утешительнице. – Всего пару мгновений, как вылупилась на свет, а гонору-то, гонору! И вы оба – все цыть, я сказал! Все! Не то сей же миг попревращаю в жаб да ужей! Где Чаруса?!

* * *