Ржавые паруса

Рация наконец откликнулась, с привизгиванием засипев голосом дежурного оператора. Ночь на руднике прошла спокойно. Блюстители и горняки несли посменный караул, обходя лагерь дозором, но никакие жуткие твари больше не пытались ворваться в Хаабо.

После быстрого завтрака Вольный и лаймеры свернули лагерь, навьючили на спины рюкзаки и вопросительно переглянулись.

— Водопады, они там, — Хиффл махнул рукой в сторону северо-запада. — Куда мы теперь идти?

— Сейчас, — охотник прислушался к незнакомому пробуждающемуся лесу, всей глубиной легких втягивая тысячи его запахов. Вонь прелой древесины, прохладная свежесть юной листвы, гниловато-сладостный привкус опадающих и распускающихся цветов, липкая зрелость фруктов и головокружительная круговерть ароматов местного зверья. Он очень удивился, выяснив, что люди с иных планет просто-напросто не способны вобрать в себя и безошибочно распознать пестрое многообразие мира. К тому времени Сайнжа на собственном невеселом опыте выяснил: не стоит посвящать других хумансоо в тайны особенностей уроженцев Найхави. Выслушивая удивленные и настойчивые расспросы, как ему удается столь безошибочно определять направление движения путающей следы добычи, он научился загадочно отмалчиваться либо ссылаться на охотничьи приемы, передаваемые под большим секретом из поколения в поколение.

Вот и нужная нить, затаившаяся среди тысяч других — та, что отдает едкой кислотой боли, злостью и неутоленным голодом:

— Туда.

Альяс, совершив большой полукруг, свернул к полуночи на север. Зверя и преследователей разделяло около десятка лиг Великих лесов, и тварь по-прежнему пребывала в одиночестве. Ковыляла то на трех лапах, то на двух задних, по капле теряя драгоценную кровь, балансируя длинным хвостом, сбивая ветки и оставляя за собой широченный след, который не разглядел бы только слепой. То есть любой хумансоо, родившийся не под солнцем Найхави.

К середине дня они втянулись в заданный удирающим альясом темп, а Сайнжа впал в зыбкое состояние охотничьего транса — когда тело само избирает нужную дорогу, вовремя замечая и огибая препятствия, рационально тратя как можно меньше сил. Освобожденный от сторонних помыслов разум полностью сосредотачивается на добыче, предугадывая действия загнанного зверя. В идеале охотнику надлежало полностью умственно слиться с добычей, растворившись в ее душе, увидев мир глазами убегающего животного и постигнув его образ мышления.

Сайнжа не знал, как называются деревья и травы Лаймерины, но здешний Великий Лес наверняка приходился дальним родственником красным дождевым лесам тропического пояса Найхави. Устремленные ввысь большие могучие деревья, густо обвитые узловатыми плетями лиан. Густые кроны почти смыкались, не позволяя подлеску разрастись. Там, где потихоньку гнили стволы, рухнувшие от старости или поваленные ветром, возникали широкие солнечные прогалины с густой травой и молодыми побегами умершего титана. На бугристой коре причудливыми наростами теснились колонии грибов, похожих на ажурные кружева или растопыренные щупальца подводных тварей. Неумолчно зудел рой насекомых, почти не отпугиваемых репеллентом.

В кронах звенели птицы, надрывались в ссорах вездесущие бушалаго. Горячий воздух был таким густым и терпким, что порой хотелось вонзить в него зубы, оторвать кусок и разжевать, ощущая, как он тает на языке. Мягкая почва, пронизанная миллиардами корней, усыпанная многолетним слоем палой листвы. Едва различимые извилистые тропинки, проложенные муравьями или термитами. Гроздья цветов, чьи стеклянно-прозрачные во время дождя лепестки наливались сочным багрянцем, синевой или ослепительной желтизной по мере высыхания воды. Оливково-серые мхи и свисающие косматой бахромой лишайники, прокладывающие себе путь ручейки, следы острых копытец и кучка свежего помета — какое-то пугливое животное удрало, заслышав их приближение.

Земля постепенно пошла вверх, сделавшись более узловатой и каменистой, высокие деревья сменились зарослями кустарников. Незаметно для себя они взобрались на пологий холм, поднявшись над лесом. Отсюда можно было без труда определить местонахождение шахты Хаабо. В жарком мареве над всеми оттенками изумрудного медленно вырастали колышущиеся столбики черного дыма. Наверху дул ветер — ровный, горячий, ничуть не освежающий, но высушивающий пот раньше, чем он успевал выступить на коже.

Лаймеры отыскали ровный участок, разлеглись, вытащили пропитанные маслом свертки с ноздреватыми лепешками и дружно зачавкали. Корноухий неуверенно протянул один из свертков охотнику. Тот и не подумал отказываться — в пути никогда не знаешь, когда удастся спокойно перекусить в следующий раз. Тесто оказалось плохо пропеченным и липло к зубам, но в недрах лепешки спрятались плотные стручки с приятным жгучим привкусом.