Ржавые паруса

- А на третьей они напились и задумались над планом совместной покупки корабля. Объединив капиталы, молодые люди приобрели на верфях Тирадии шхуну «Сигурни». Они совершили рискованный рейс к малоизученной Калисее, вернувшись с несколькими контейнерами редкоземельных металлов. Выручка позволила оплатить регистрацию товарищества «Далине-Вебер» по геологоразведочным изысканиям и перевозке конфиденциальных грузов, переоборудовать корабль, найти надежных работодателей... и приобрести меня. Йонге обдумывал матрицу расчетов ускоренного перемещения по межзвездным туннелям, ему требовался помощник. Рудольф же не мог устоять перед возможностью всласть поработать с механическим разумом. Герр Вебер всегда полагал, что компании-производители искусственно ограничивают возможности автоматонов, низводя их до уровня примитивной счетной доски с костяшками. Именно трудами Рудольфа я стала такой, какая я есть. Он пробудил мое сознание, а Йонге научил видеть красоту не только в мире формул и цифр.

— Вы... — охотник сглотнул, — похоже, вы трое были очень близки, — под прямым испытующим взглядом механической девушки Сайнжа почему-то смутился.

— Мы были счастливы, если я верно определяю дефиницию человеческого счастья, — просто сказала Фелиция. — Много работали. Наше товарищество процветало. Статьи мистера Далине печатались в солидных научных изданиях, вызвав интерес сообщества астрофизиков. Академия Альтерры вела с Йонге переговоры о возможности выступить с циклом лекций. Мы заключили выгодный контракт и решили, что можем позволить себе расслабиться, прежде чем опять рвануться покорять мир.

Она несколько раз медленно моргнула, спросив:

— Хотите увидеть, какими они были?

— Хочу, — ответ вырвался раньше, чем Сайнжа озадачился вопросом, как подобное возможно. Йонге и Рудольф мертвы, однако автоматон покамест ни словом не заикнулась о том, при каких обстоятельствах погибли ее друзья. Не упомянула Фелиция и об альясах, неотступно маячивших поблизости. Может, выгодный контракт компании Далине-Вебер как раз и заключался в перевозке жутких тварей?

В голове автоматона негромко заскрежетало и зашуршало, словно шелковую ленту с треском продернули между эбонитовыми валиками. Сузившиеся зрачки Фелиции превратились в два крохотных прожектора, излучающие рассеянный серый свет. Скрестившись, лучи соткали перед автоматоном и изумленным Сайнжей висящее в воздухе серебристое призрачное полотнище размерами около трех футов на четыре. Оно замерцало, как воздух над горячим костром, пошло волнами — и тут охотник сообразил, что в самом деле смотрит на волны. На ожившую картинку с высокими, закрученными волнами в кудрявых шапках пены, мерно набегающими на песчаный берег. Висевшие над морским простором облака напоминали перевернутые курганы, чьи склоны окрасило радужное прикосновение. Казавшиеся выцветшими блеклые цвета скорее угадывались, но точность и четкость передачи деталей потрясала.

— Ферроскопия? — неуверенно предположил Сайнжа.

— Правильно.

— А что за местечко?

— Курортное побережье Салии.

Изображение сменилось, словно тот, кто вел съемку, слегка повернулся на месте. Мелькнул круглый столик с опустошенными бутылками и тарелками, заваленными вскрытыми ракушками мидий. В пространство кадра ворвался молодой человек в светлом пляжном костюме с ракеткой для лаун-тенниса. Смуглый, с взъерошенными свежим ветром темными волосами и черными глазами, сияющими азартным весельем, он покорял не классической красотой, но притягательным грубоватым своеобразием.

Картинка была беззвучной, но когда губы призрачного Йонге Далине зашевелились, Сайнжа без труда угадал произнесенные фразы. Сначала радостное «Фелиция, дорогая!», потом вопросительное «Куда запропастился Руди?»

Должно быть, автоматон что-то ответила, ибо Далине повернулся к волнующемуся заливу и дощечкой вскинул ладонь к глазам. Разглядел, отбросил ракетку и приветственно замахал руками, побежав к кромке прибоя. Навстречу атлетически сложенному мужчине, легко и стремительно летевшему на гребне пенящейся волны. Пригнувшись, Рудольф Вебер балансировал на длинной, узкой доске, слившись с ней в единое целое — и рывком приблизившееся изображение на миг крупно выхватило лицо с напряженно прищуренными глазами и остро вырубленными скулами. Белые мокрые волосы, увязанные в хвост, привольно метались за широкой спиной.

Он двигался слишком быстро, выскользнув за пределы кадра. Когда запечатлевающий взор Фелиции вновь отыскал его, Рудольф стоял по колено в прибое. Волны игриво толкали к берегу позабытую доску. Подбежавший Йонге ударил товарища по плечу, заговорил о чем-то — и они разом оглянулись на оклик Фелиции. Изображение зарябило и застыло, навечно сохранив их мокрыми от брызг, беспечно смеющимися на фоне ослепительно сверкающей морской воды.