Ржавые паруса

— Я, конечно, прослушал краткий курс анатомии и физиологии людей, но родовспоможение — совершенно не моя специализация, — в растерянности признался Йиюмбике. — Мне потребуется ассистент. Среди персонала Хаабо сыщутся хумансоо с опытом акушерства?

Таульгар заметил, что правую кисть женщине заменяет уродливо выполненный протез в виде проволочного крюка, а левая натуго обмотана обрывками ткани. Выживание в лесах Лаймерины далось ей дорогой ценой. Было в этой хумансоо что-то пугающее: большие и яркие глаза, лицо с оцепеневшим выражением вежливой приязни. Когда она говорила, ее губы не двигались, а голос напоминал запись лекции на пластинке пневмовокалоида.

— Благодарю за заботу, но мне требуется скорее помощь механика, а не врача, — изрекла Фелиция. — Я автоматон и только похожа на человека.

Боумантессе удивленно сморгнул. Нечасто встретишь автоматон, творение дорогое, редкое и ценное, в столь плачевном состоянии. Однако куда больше истории механической хумансоо и ее экипажа, невесть как угодивших на Лаймерину, управляющего тревожили другие вопросы.

— Что с тварями? — Боумантессе машинально прижал драгоценный сейф покрепче к себе, ощущая, как тот впивается острым ребром под повязку. — Сколько их было — две, три, десяток? Вы их истребили?

Охотник и Фелиция переглянулись. Вольный скроил зверскую гримасу, расшифровать истинное физиогномическое значение которой таульгар затруднялся.

— Нет.

— Что?!

— Это моя вина, — торопливо вмешалась автоматон Фелиция. — Альясы прошли курс дрессировки, в сущности, это прирученные и одомашненные животные. Но последствия долгого и не всегда комфортабельного путешествия... аварийная посадка... невозможность осуществлять соответствующий контроль... Когда наш корабль упал на эту планету, они испытали сильнейшее нервное напряжение и скрылись в лесах. Простите, — она часто замахала ресницами, — я была уверена: мы навсегда затерялись среди диких необитаемых дебрей и больше не вернемся к цивилизации. Представить не могла, что поблизости расположен рудник. Близость человеческого общества пробудила в них низменные кровожадные инстинкты, альясы напали на ваших рабочих. Я очень сожалею о случившемся. Мне нет прощения.

Она сложила ладони, кашлянула и почти безупречно произнесла мольбу о глубочайшем и искреннем раскаянии в деянии по неведению, выстроенную строго по старому канону Великой Таульги. Боумантессе аж икнул от неожиданности, услышав столько фраз на архаичном таульгате от кого-то, рожденного вне протектората Таульги.

— Но если звери не мертвы, где они находятся сейчас? — быстрее всех опомнился Йиюмбике. Врач невольно покосился на парусиновый потолок, словно ожидая увидеть там затаившегося альяса.

— Бегают в лесах, — на удивление слаженным хором заявили оба хумансоо.

— И какие гарантии, что они не явятся сюда? — рявкнул управляющий.

— Мое слово, — охотнику с Найхави даже в голову не приходило, что кто-то может усомнится в правдивости его заявления. — Они, как бы это сказать... Фелиция убедила их в том, что теперь я стану их новым хозяином. Как только починю «Погоню», мы заберем зверей на борт и улетим. Можете вычеркнуть пункт об оплате за головы альясов из нашего контракта. Так и быть, с вас только процент от стоимости возвращенного кварцолита.

Боумантессе втянул горячий кислый воздух в легкие, готовясь долго и обстоятельно высказать соображения касательно обнаглевших хумансоо, не способных исполнить взятые на себя обязательства. Таульгар помешали. В щель между полотнищами посунулась морщинистая и недобро скалящаяся физиономия Рафихаши:

— Босс, мне ящериц на ухо разболтать, охотник правда вернуться? Там с неба корабля спускается. Здоровая такая.

— Какой еще корабль? — на мгновение управляющего Хаабо охватила безумная, нелогичная надежда: спасительный фрегат из Метрополии прибыл задолго до назначенного срока.

— Почем мне знать? — старый лаймер с любопытством уставился на Фелицию. — Главное, что на головы не падает. Во, сами глядите, — ухватив в горсть край полотнища, Рафихаши отковылял в сторону.

Открылся донельзя знакомый и привычный вид на палаточный городок, заводь с баками опреснителей, крыши бараков и сеть промывочных лотков. Огромная, быстрая тень скользила по земле, вторя неспешным маневрам корабля. Судя по стремительным очертаниям скул, широченной корме и трем мачтам, клипер проектировали хумансоо. Боумантессе прищурился, высматривая корабельный стяг, однако кормовой флагшток пустовал.