Ржавый капкан на зеленом поле

Инга оказалась возле аппарата раньше: я провозился с халатом и домашними туфлями.

– Слушаю!.. Пожалуйста! – Она прикрыла рукой вычурный рожок микрофона. – Тебя. На странном русском.

– Да, да! – Украшенная металлическими излишествами трубка казалась непривычно тяжелой. – Ванаг у телефона.

– Сердечно приветствую вас с поистине добрым утром, господин профессор. Говорит ваш вчерашний знакомый. Смею надеяться, узнаёте?

Отто Гербигер, библиотекарь. По каким-то соображениям он не хочет себя называть.

– Конечно!

– Я со специальным намерением звоню вам не из дома, а из уличного автомата. И все равно… Когда рядом на службе такая внимательная пара коллег, нельзя быть ни в чем безнаказанно уверенным. Вы меня, надеюсь, понимаете?

– Стараюсь изо всех сил.

– Вчера вы любезно изволили согласиться выслушать мою одиссею. Так вот, если у вас еще не пропало желание и отыщется немного незанятого времени… Словом, сегодня я имею свободный день, так как работал в прошлый уикенд. Кажется, у вас это называется отгул?

– Боюсь, ничего не получится. Мы с дочерью отправляемся в небольшую поездку до понедельника.

– Ах так! – Образовалась недолгая пауза. – Ну хорошо. Тогда я сейчас же отправляюсь к себе в бюро, а свободный день возьму в понедельник.

– Мне бы не хотелось ломать ваши планы.

– Зачем же вы так зло шутите? Какие планы у одинокого старого холостяка! Я же сказал: меня никто никогда не ждет, я решительным образом никому не нужен. Значит, в понедельник? Во второй половине дня?

– Да, так, пожалуй, удобнее. Вдруг мы задержимся в пути.

– Благодарю! Я приглашаю вас с дочерью в ресторацию на обед. Скажем, в три. Где мы встретимся? По тем же соображениям… Ну, вы знаете… Мне бы не хотелось заходить за вами.

Я на секунду задумался.

– Знаете что, на Зингерштрассе должен быть такой кабачок: «Три топора».

– Ну как же! Недалеко от Штефля?

Значит, кабачок еще существует. Почему-то я обрадовался.

– Да, да!

– Очень хорошо! Значит, в понедельник ровно без пяти минут три я буду надеяться увидеть вас с дочерью возле входа в локал. Желаю приятного путешествия!

В трубке щелкнуло. Загудел сигнал отбоя.

«Звоню не из дома…» Конспиратор! Я невольно усмехнулся. Боится, что его телефон прослушивают. А про мой не подумал. И попал в самую горячую точку. «Кровососущее насекомое», конечно, сделало свое дело. Представляю, какая теперь там поднимется возня с этой пленкой. Полдня будут прокручивать, доискиваясь до тайного смысла телефонного разговора. А потом возьмутся за «Три топора». Вдруг именно там осуществляется тайная передача пакетов с наркотиками…

Инга не зря чуть свет залезла в книжный шкаф. Ее заинтересовал Бельведер – вчерашний гид очень уж советовал побывать там. За чашкой утреннего кофе Инга с азартом принялась расписывать красоты этого дворца, о которых она успела вычитать в разных справочниках:

– Два великолепнейших здания в стиле позднего барокко. Роскошный парк с фонтанами. Богатейшая картинная галерея…

– Опять Габсбурги?

Она с укором покачала головой:

– Отец, отец! И ты прожил в Вене целых два года!.. Конечно же, нет! Принц Евгений Савойский.

– А-а, этот честолюбивый оловянный солдатик!

– Да не солдатик, а фельдмаршал!.. И не только. Дипломат, государственный муж. Кстати, к твоему сведению, именно он, а не Карл Габсбург являлся в то время фактическим правителем Австрии…

Ого! Доченька уже основательно начиталась.

Мне нужно было к Штольцу, в отдел печати, Инге – в Бельведер. До Ринга – шумного и яркого бульвара в самом центре города, подковой упирающегося в берег Дунайского канала, – мы шли вместе, и Инга всю дорогу просвещала меня насчет Евгения Савойского. Племянник всемогущего кардинала Джулио Мазарини, человек очень маленького роста, но огромного тщеславия, он хотел сделать военную карьеру во французской армии. Однако к тому времени дядя его уже умер, и магия его имени рассеялась. Коротышку Евгения зло высмеяли и порекомендовали ему идти в монахи. Тогда смертельно оскорбленный юноша обратился к Габсбургам. Те вели многолетнюю изнурительную войну с турками, которые рвались в Европу и уже дважды осаждали Вену, стоявшую у них на пути. И тут, в боях против турок, и раскрылись военные таланты маленького принца. За десять лет он прошел в австрийской армии путь от младшего офицера до фельдмаршала. Разбил наголову турецкие полчища, круто повернул на запад и стал громить французов.

Я слушал Ингу вполуха. Куда-то подевался мой вчерашний знакомец – черный «мерседес». Не было его ни у нашего дома, не возникал он и на улицах, по которым мы проходили.

Может быть, я все это насочинял?

На Кертнерштрассе, которая представляла собой пешеходный остров, омываемый со всех сторон бесконечными автомобильными потоками, нам пришлось замедлить шаг. По улице тянулись магазины самых модных венских фирм, к их витринам с новинками одежды и обуви льнули целые толпы. Пришлось держаться середины, бывшей проезжей части, выложенной теперь кафелем и уютно оборудованной фонтанами, газонами, скамьями для отдыха.