С чистого листа, главы 166-174, Эпилог

— Я иду наверх. Мне плевать, даже если начнётся ядерная война. Я не принимаю звонков, кроме как от моей семьи или их адвокатов. Уилл, поручаю тебе придумать изящный способ вытащить меня из этого. Не стесняйся, если придётся бросить кого-то под автобус, включая мою жену. Чёрт, брось её под автобус, и пусть он переедет её несколько раз! — я встал и направился в резиденцию.

Я поднимался в резиденцию, гадая насколько хуже всё может стать. Я сомневался, что Мэрилин ждёт тяжёлое время в доме множества дверей, но это видео бесконечно показывали на всех новостных каналах, где было чётко видно, как моя жена бьёт по лицу проповедника, провоцируя беспорядки.

Это тянуло на нарушение закона, даже если это просто нарушение общественного спокойствия! Мне хотелось выпить больше, чем стоило, но я сдержался, однако решил, что стаканчик не повредит, поэтому смешал себе 7 amp;агпр;7. Кто знает, может я выпью достаточно, чтобы тоже оказаться в тюрьме. Мы с Мэрилин могли бы сидеть в одной камере.

Я всё ещё потягивал свой напиток, подумывая не поискать ли чего-нибудь на кухне, когда зазвонил телефон:

— Алло?

— Мистер президент, это Поль Д'Агоста. Тут кое-кто хочет с вами поговорить.

В телефоне зашуршало.

— Карл?!

Я облегчённо вздохнул. Это была Мэрилин:

— Я слушаю. Развлекаемся, не так ли?

— Карл не будь таким.

— Каким, милая? Ты встретила новых друзей? Знаешь, с сокамерниками надо быть повежливее.

Она тихо вскрикнула: — Это не смешно!

— Жаль, что ты не здесь! У нас двойной сеанс в кинотеатре. Мы собираемся посмотреть «Женщину в цепях» и «Женщину в цепях 2». Звучит захватывающе! Я люблю попкорн.

— Карл!

— Дай мне поговорить с твоим болтуном. Думаю, так называют адвокатов в тюрьме, — попросил я.

— Говнюк! — я услышал, как она тихо говорит Д'Агосте: — Вот! Он ведёт себя как придурок!

— Да, сэр.

— Мистер Д'Агоста, что происходит? — спросил я.

— У меня уже назначена встреча с окружным прокурором Аллегейни утром. Ваша супруга не в камере или временном изоляторе, или тому подобное. Её не обыскивали и не возбуждали дело. Она в малом кабинете, они обещали принести ей еду и койку, один из её охранников всё это время будет рядом.

— Это будет один из тех, кто позволил бросить её в тюрьму?

— Мистер президент, я не стану в это вмешиваться, это не поможет. Вы должны успокоиться, пока мы разбираемся.

— Да, хорошо, простите.

— Теперь, как я уже сказал, я встречусь с окружным прокурором завтра утром. Не думаю, что он больше вас заинтересован в том, чтобы дело дошло до суда, так что у нас есть неплохой шанс всё замять, — сказал он.

— Если повезёт, она выйдет оттуда рано утром.

— Хорошо, спасибо. Буду ждать вашего звонка. Я могу снова поговорить с женой?

Мэрилин забрала телефон и несколько холодно сказала:

— Да?

— Прости за то, что я наговорил раньше. Просто я никак не свыкнусь с мыслью, что ты в тюрьме. Обычно это моя работа. Люблю тебя. Ты в порядке?

— Знаю. Я в порядке. Я просто зла! Люблю тебя тоже. Прости за неприятности.

— Всё нормально, разберёмся. Только будь осторожна. Ты же не хочешь стать чьей-то тюремной сучкой.

— Карл!

— Эй, если тебя посадят, можешь прислать мне копию фотографии, ну, ты знаешь, той, с номером, где-то 8х 10 на глянцевой бумаге, в тюремной ро…

— Говнюк!

Она повесила трубку. Я улыбнулся про себя и сделал ещё один глоток. После я сидел в кресле, Шторми прыгнула рядом. Я почесал ей голову и сказал:

— Ты же не станешь кусать почтальона, не так ли? Я не могу позволить тебе оказаться в собачьей тюрьме.

Она лизнула меня в лицо и пустила газы.

Чудесно! Я задумался есть ли в этом некая тонкая мораль, но даже если и есть, она слишком тонка для меня. Затем допил свой коктейль и встал, чтобы порыться на кухне. Там поджарил хлеб, открыл банку сардин и сделал себе сэндвич, который и съел с чашкой чая со льдом. Мне больше не надо было пить. Неважно, что моя семейка может превратить меня в пьяницу, я должен сопротивляться соблазну.

Я перезвонил детям и рассказал им последние новости. Потом позвонил в Ютику и сказал матери Мэрилин, что её дочь в тюрьме. Это был не самый приятный разговор. Следующим утром я проснулся и почувствовал себя лучше. Будучи реалистом, понимал, что этот ужасный инцидент для Мэрилин не завершится домом, где бы она стала тюремной сучкой, изготавливающей номерные знаки всю оставшуюся жизнь.

Даже если эти психи решили выдвинуть обвинения, моя жена привлекается впервые, и любой банальный общественный защитник сможет признать их недостаточными для тюремного заключения. А также приговорить её к выплате штрафа и общественным работам. Скорее всего нападение и нанесение побоев изменят на нарушение спокойствия и общественного порядка, что квалифицируется как мисдиминоры или проступки, а не как фелонии или преступления. Так как это коснулось семьи, будет неловко, но весело говорить об этом на Рождество во время семейного воссоединения, не более того.