С чистого листа, главы 166-174, Эпилог

Я: Позвольте мне перефразировать, скажем так, многие причастные действовали в соответствии с тем, что они искренне считали благом для страны. Однако в конечном итоге их планы ослабили нас, а не укрепили. Военные подрядчики хотели продать Пентагону все наши новейшие разработки, что было бы хорошо для их акционеров, но не обязательно хорошо для экономики в целом. Конгресс хотел использовать эти игрушки, а многочисленные консерваторы верили, что военные действия могут быть полезны не только для защиты собственной страны, но также могут помочь построить более демократическое общество в странах, которые представляют угрозу для нас. Я не согласился.

Том: Как это?

Я: Я верю, что мы должны смотреть на остальной мир жёстче и реалистичней. Мы не получим многочисленные либеральные демократии в странах с бешеной безработицей, безграмотностью, религиозной нетерпимостью и межконфессиональным насилием. У Америки превосходные войска, но армия и флот используются для того, чтобы убивать людей и разрушать, не для того, чтобы строить государства. Мы должны ставить на свои сильные стороны, а не на слабые.

Том: И наши сильные стороны?

Я: Ставка на наши экономические преимущества. Сильная защита невозможна без сильной экономики. Это не скупка всех разработанных вооружений, но инвестирование в Америку. Мы должны инвестировать в нашу реальную силу, человеческий и экономический капитал.

Том: Не могли бы Вы объяснить подробнее?

Я: Закон DREAM, принятый Бушем — прекрасный пример укрепления нашего человеческого капитала, путём исправления части нашей иммиграционной системы. Его закон "О детях, оставшихся без присмотра" — то же самое для образовательной реформы. Вклад в инфраструктуру — пример укрепления экономического капитала. За стоимость одного бомбардировщика-невидимки мы можем отремонтировать несколько видимых мостов, шлюзов и канализационных систем. В конечном итоге всё это сделает нас намного сильнее, чем любой потенциальный противник.

Мы прервались на несколько минут на туалет, но потом вернулись на места, только теперь мы обсуждали "философию" моего правления.

Том: Что, по Вашему мнению, самое важное для президента?

Я: Научиться говорить "нет", и говорить это снова и снова. И не только другой партии. Важнее научиться говорить это собственной партии, громче и чаще.

Том: Что Вы имеете в виду?

Я: Сказать "нет" другой партии легко. В конце концов, республиканцу довольно легко сказать нет увеличению расходов, созданию новых программ и организаций, которые хотят Демократы. Гораздо сложнее сказать это республиканской партии, когда она требует снизить налоги или пойти куда-нибудь войной, или сделать ещё что-то, что полностью испортит всё в стране. Нет, нет, нет! Просто повторяйте это снова и снова.

Том: Что опаснее, экономика или международные отношения? Где Вы чаще говорили "нет"?

Я: В краткосрочной перспективе международные отношения, но в долгосрочной — экономика. В международных отношениях у нас самые сильные войска в мире, без исключения, и все хотят, чтобы мы их использовали. Республиканцы хотят оккупировать Афганистан — нет. Ирак — нет. Иран — нет. Северную Корею — нет. Венесуэлу — нет. Демократы хотят послать армию ещё куда-нибудь, чтобы вмешиваться в гражданские войны и заставлять всех на планете вести себя хорошо и быть лапочками. Нет! Войска используются только когда это необходимо, а не когда хочется.

Том: А экономика?

Я: Опять же, волшебное слово "нет". Нет, я не собираюсь увеличивать расходы на социальное обеспечение и медицинскую помощь и всё, что есть под солнцем. Нет, я не собираюсь снижать налоги и занимать деньги у китайцев. Проблема дефицита. Можно залезть в долговую яму, но платить всё равно придётся. Кем бы вы ни были: отдельный человек, семья или целая нация. Если не платить по счетам, экономика будет слабеть, слабеть и слабеть, а потом, очень неожиданно, вы перестанете быть великой страной. Так что продолжай говорить нет, снова и снова.

Том: Так не завести друзей. Можно сказать, Вы нарушили предвыборные обещания.

Я: Предвыборные обещания дают люди, которые не несут ответственности президента. Работа выглядит по-другому, если вы не даёте непрошеных советов с дешёвых мест.

Том: Вице-президент Маккейн планирует продолжать доктрину Бакмэна?

Я: У нас никогда не было какой-то особой "доктрины Бакмэна". Мы всегда решали проблемы внешней политики по каждому вопросу отдельно, и вице-президент Маккейн принимал полноценное участие в любых обсуждениях.

Том: Конечно, у Вас может не быть официально сформулированной доктрины, но Вы быстро дали понять, что любое государство, с оружием в руках посягнувшее на американские интересы, ждёт страшное возмездие, эффективно уничтожив не только правительства, но и сами государства Афганистан и Ирак.