С Гёте в мире духов

В Новое время, в XVII в., святой Иосиф из Копертино (1603–1663) вошел в историю как Летающий капуцин, а в XIX–XX вв. ему подражал францисканец Франческо Форджионе, известный как Падре Пио (1887–1968), – оба жили в Италии.

Анонимная гравюра на меди. Карл Филипп Мориц (15.09.1756-26.06.1793)

За вопросом о втором, астральном, теле следует длинная вереница других вопросов, к примеру, откуда берется это второе тело. В этой связи можно упомянуть кирлиановскую фотографию, флюидальные тела или просто флюиды, как выражался Карл Людвиг Фрайхерр фон Райхенбах (1788–1869) и многие другие известные слова, например, ауру. Перекликаются с современными внетелесными опытами описания в тибетской «Книге мертвых», где речь идет об излучающем свет теле («бардо»), которое «рождается по желанию» после физической смерти путем «сверхнормального рождения» и напоминает физическое тело (Эванс Венц, 1982).

Переживание внетелесного пребывания испытавшие его часто описывают как некое несказанное блаженство. Здесь можно привести один из редких примеров из XVIII в., не вписывающийся в категорию «религиозных видений потустороннего мира». Карл Филипп Мориц рассказывает о собственном переживании в своем «Дневнике духовидца»:

Сегодня впервые в жизни я испытал несказанное блаженство – видеть себя самого со стороны.

Я видел, как я сижу в углу комнаты и пишу, как я подвигаю ближе лампу и сдвигаю абажур.

В то мгновение я был Богом, – я мог бы видеть, как я умираю – смотреть на то, как мое тело сгорает до пепла – и смеяться. Я всмотрелся в черты своего лица и сначала увидел в нем лишь угрюмую серьезность и горечь.

Потом грусть стала постепенно развеиваться. А где я был, когда видел все это? Где? Думать об этом «где» было бессмысленно – я был нигде и в то же время везде. Я чувствовал себя вытесненным из привычного мира и более не нуждался в пространстве.

Теперь я вновь чувствую себя заключенным в это хранилище костей, в этот хрупкий и хлипкий телесный приют.

Сладкий час свободы, когда настанешь ты вновь?

Неожиданно приятное переживание внетелесного пребывания осчастливило однажды Иоганна Петера Эккермана после недуга, мучившего его несколько недель подряд. 11 марта 1828 г. он рассказывает Гёте о своем неважном самочувствии, и в ночь на 12 марта к нему приходит благотворный сон. Он был навеян разговором Эккермана с Гёте о работоспособности и энергичности проживающих у моря народов, хотя вряд ли таким образом можно объяснить суть этого сна. На следующий день Эккерман рассказывает Гёте о своем «славном» и «очень примечательном сновидении», которым его вознаградил сон, после того как он «с какой-то тоской по живительным силам моря» отправился в постель.