С глазу на глаз со сфинксом

Город рано стряхивает с себя ночные кошмары. На пустых еще мостовых, на не убранных от вчерашнего мусора тротуарах появляются серые помятые фигуры тех, кому они служили ложем на протяжении коротких ночных часов.

Веки домов на главных улицах еще сомкнуты. Их глаза — закрытые зелеными жалюзи окна — не видят хоровода осыпанных уличной пылью лохмотьев, пепельно-серых лиц и босых стоптанных ног, волочащих за собой длинную утреннюю тень.

Они двигаются медленно, как ползущие на свет тараканы. Неизвестно, откуда они появляются, неизвестно, куда исчезают. Только иногда какая-нибудь мать, за которой тянется кучка оборванных детишек, оглянется со страхом и, увидев отставшего малыша, справляющего на краю тротуара естественную нужду, бросит ему несколько гортанных звуков. Или же семенящий за парой обнимающихся молодых оборвышей старик нагнется, поднимет брошенный на тротуар гнилой банан и поплетется дальше, а затем остановится у выставленного дворником мусорного ящика, поднимет его крышку и начнет палочкой разгребать содержимое.

Вслед за бездомными, как бы желая стереть их следы, на улицы Каира выходят ранним утром мусорщики. Каждый ведет грязного осла, запряженного в двухколесную тележку. Как только погонщик замедляет шаг, осел, навьюченный громадным тюком травы, требует пищи отчаянным ревом. При каждом толчке тележка обдает прохожих ужасающим смрадом.

Развив на пустой мостовой недозволенную скорость, мы, к счастью, быстро минуем эти волны рева и зловония.

Накануне я легла очень поздно, так как до отъезда из Каира нужно было привести в порядок все записи последних дней и подготовить снаряжение для жизни в лагере наших археологов в Телль Атрибе. Тем не менее я проснулась уже в пятом часу утра. Когда в шесть часов за мной заехала машина, я стояла уже на улице перед гостиницей.

Вместе со мной в Телль Атриб едут наши художники: Богуш, Смоляна и Калишан. Все мы подавлены. Утренние виды Каира не настраивают оптимистически, особенно после трехчасового сна.

Чем дальше от центра города, тем больше шума на улицах. Из пригородов в глотку столицы движутся мощные грузовики, набитые доверху овощами и фруктами. Нас обгоняют большие платформы с рыбой и мясом, двухколесные тележки крестьян, наполненные горами липких фиников, и велосипедисты, которые держат на> голове громадные корзины с булками.

Огромный город, как пасть Молоха, ежедневно поглощает сотни тонн продуктов, выращенных на плодородных полях дельты Нила. Он насыщается ими на протяжении всего дня, всей ночи, пока на следующий день утром мусорщики не соберут выплюнутые остатки в свои зловонные тележки.

Тот же город, который принес нищету многим своим жителям и лишил их крова, дает заработок соседним деревням.

В сорока километрах к северу от Каира, по пути в Александрию, в самой богатой части нильской дельты расположен маленький городок Бенха. Зерно плодородных полей, приносящих четыре урожая в год, вино из согретых африканским солнцем и хорошо орошенных виноградников, финики из густо растущих пальмовых рощ вот уже несколько столетий обеспечивают этой местности достаток, а близость столицы — заработки.

Бенха — уездный город; здесь несколько школ, две фабрики по переработке фруктов, кожевенный завод и мельница. Зажиточные граждане Бенхи посылают своих детей в высшие учебные заведения Каира. Они принимают активное участие в политической и общественной жизни страны; в теперешнем правительстве Насера три министра происходят из этого города.

В окрестностях Бенхи уже в древности существовали условия, способствовавшие их экономическому развитию. По сообщению позднеантичного писателя Аммиана Марцеллина, здесь стоял один из крупнейших городов древнего Египта — столица десятого нома — Атрибис.

Ныне от города сохранилось только название Телль Атриб. Так называется деревушка, расположенная возле Бенхи. На краю деревни среди полей поднимаются два холма, которые археологи называют комами. Эти холмы выросли на засыпанных песком древних развалинах. Комы всегда сигнализируют археологам об участках, над которыми стоит потрудиться.

Когда в прошлом году наш известный археолог профессор Казимеж Михаловскпй отправился в Египет, чтобы получить разрешение на приезд польской археологической экспедиции, его внимание привлекли комы Телль Атриба. К тому же семь лет назад в непосредственной близости к ним было случайно сделано важное открытие. Жители деревушки Телль Атриб во время ирригационных работ, копая рвы на полях, наткнулись на громадную каменную скалу, которая оказалась саркофагом. На место открытия был немедленно вызван из Каира выдающийся археолог доктор Нагиб Фараг, который установил, что этот саркофаг принадлежит царице Тахут, жене фараона XXVI династии Псамметиха II.