С глазу на глаз со сфинксом

Это открытие взволновало археологические круги Египта, однако не повлекло за собой дальнейших исследований. Ведь территория нильской дельты, которая считается одним из наиболее трудных мест для археологических работ, по сути дела никогда методически не раскапывалась[21]. Только один раз, в 1939 году, в этом районе начал раскопки английский археолог Роу.

Возможно, роль пионера больше всего влекла профессора Михаловского, когда он избрал объектом раскопок комы Телль Атриба.

Этими сведениями, которые я получила от профессора еще в Варшаве, делюсь теперь с моими спутниками. Тем временем наша машина мчится по шоссе. Каир уже далеко позади. Путь наш идет вдоль берегов Нила через самый плодородный район Дельты.

По обеим сторонам дороги на широких равнинах — деревни, сады, поля, золотые от созревшей пшеницы, и влажные зеленые луга. На первый взгляд пейзаж мало чем отличается от равнин нашего Мазовше[22]. Однако буйные кроны высоких пальм, колеблющиеся на утреннем ветру над высокими лиловыми стволами смоковниц, быстро разрушают эту иллюзию.

— Не кажется ли вам, что эти пальмы выглядят так, будто их нарочно воткнули среди деревьев? — замечает один из моих спутников.

Наш автомобиль догоняет белеющее впереди облако пыли. Оно поднято громадным стадом верблюдов.

С трудом мы пробираемся среди высоких ног, Колышущихся шей и забавно покачивающихся коричневых горбов.

— Заметили ли вы, что египетские погонщики, ведя стадо, идут всегда перед ним, а не позади, как у нас? — спрашивает Смоляна.

— Какое великое открытие! А присматривался ли ты к рельефам в гробнице принца Ти в Саккара? Жаль, жаль. Ты мог бы там заметить, что абсолютно так же водили своих ослов слуги фараонов уже пять тысяч лет назад.

— И строили такие же голубятни в виде ульев. Поглядите только!

Проезжаем по деревне, дома которой жмутся друг к другу вдоль шоссе. На плоских крышах домов, построенных из глины или высушенного болотного кирпича-сырца, в самом деле вижу голубятни, напоминающие наши конусообразные старопольские ульи. Рядом прохаживаются белые и сизые пушистые голуби. На других крышах лежат кучи коричневых лепешек, похожих на высохший коровий помет. Наш шофер-египтянин объясняет, что жители местных деревень сушат таким образом буйволиный помет, который используется здесь в качестве топлива. Некоторые дома густо увиты виноградными лозами. Виноград растет и на опаленных солнцем плоских крышах.

Во всех домах давно уже проснулись обитатели. У колодцев появляются женщины в черном, с большими глиняными сосудами на головах, бегают оборванные дети и грязные собаки. Мужчина в длинной белой одежде и коричневом тюрбане погоняет впряженную в ярмо необычную пару тягловых животных: буйвола и верблюда.

Теперь наша машина вынуждена часто притормаживать и даже останавливаться. На шоссе, в границах деревень, становится все теснее. Двухколесные, доверху заваленные грузом повозки и тележки с запряженными в них ослами или буйволами, а иногда даже влекомые их хозяевами, постоянно преграждают нашей машине путь.

Наконец вся эта пахнущая чесноком и буйволиным жиром толпа остается позади. Теперь по обеим сторонам дороги тянутся обширные светло-зеленые виноградники, волнующиеся нивы ячменя и пшеницы, а так-Же бесконечные апельсиновые и лимонные рощи.

Солнце стоит уже высоко на небе, и жара мучает нас все больше. В машине ужасно душно и жарко, а желанного городка все нет. Начинаем нервничать, опасаясь, что заблудились. К тому же наш шофер, запас английских слов которого весьма ограничен, по-видимому, плохо меня понимает.

Обращаюсь к какому-то велосипедисту и узнаю, что-до Бенхи не сорок, а пятьдесят километров, и что едем мы правильно. Через полчаса мы должны быть в городке.

Миновав полотно железной дороги, мы поравнялись с первыми домами Бенхи. Чувствуем себя, как в бане, а ведь сейчас всего десять часов утра.

Бенха — довольно большой и оживленный городок. Профессор инструктировал меня, что после прибытия в Бенху надо спрашивать, где находится медресе (школа), так как рядом с ним расположен лагерь наших археологов. Вторым магическим египетским словом, которое должно облегчить нам поиски, было: мудир аль Болянда — профессор из Польши.

Оказывается, достаточно было второго. Немедленно два десятка рук протягивается в нужном нам направлении, а наиболее услужливые жители Бенхи предлагают показать путь к польскому лагерю. Сажаем одного из них в машину и, кружа по узким улочкам, выезжаем на окраину городка.

Прежде всего в глаза бросается большое претенциозное здание с фронтоном, украшенным мраморными ступеньками и белыми колоннами. Оно окружено буйно разросшимся садом, где гуляют темноволосые девушки в синей форме.

Все указания совпадают. Это медресе — школа для девушек.

В двух десятках метров левее — зеленый луг, на котором белеют шесть палаток нашего лагеря. Над ними на высокой мачте реет бело-красный флаг. Итак, мы у цели путешествия.