С глазу на глаз со сфинксом

В первый же день я познакомилась с Зенобией и Исмаилом. Зенобии, пожалуй, лет тринадцать, Исмаилу не больше восьми. Зенобия постоянно ходит в длинном до пят платьице из набивного ситца с большими голубыми цветами. Голову она укутывает черной шалью, как взрослая женщина. Несмотря на кокетливый взгляд и женственную улыбку, Зенобия все еще ребенок. У нее по-детски вымазанные грязью лицо, руки и босые ноги. Одетый в длинную полосатую галабию Исмаил всегда крепко держится за ее руку и, запрокидывая свою бритую голову, пялит на меня большие черные глаза.

В первый же день, увидев эту пару, я была столь неосторожна, что сфотографировала их обоих и дала Зенобии два серебряных пиастра. С тех пор достаточно мне сделать шаг за границы нашего лагеря, чтобы встретить Зенобию и ИсмаиЛа, которые, завидев меня, выбегают из самых невозможных укрытий. Они просто подстерегают меня. Зенобия не просит милостыню, но жестами и улыбками дает мне понять, что готова позировать для меня вместе с братом и что за это я должна ее как-то вознаградить.

Насер, Мехади, Сенуси, даже маленький Саад по-иному смотрят на все это. Как только они замечают осаждающую меня Зенобию или Исмаила, немедленно раздается громкий окрик:

— Халас, халас (хватит, хватит)!

Этот окрик вызывает столь же неожиданное исчезновение Зенобии и Исмаила, сколь внезапным было их появление. Члены нашего египетского отряда не переваривают попрошайничества своих соотечественников и явно стыдятся его.

Так же относятся к этому и наши ближайшие соседи — жители расположенной у самого берега деревушки Кафр ас-Серайя. Они считают нас своими людьми и часто по-соседски навещают лагерь. Делают они это с достоинством, торжественно, явно при этом подчеркивая, что приходят сюда только проведать нас.

Крестьяне одеты по-праздничному, в галабии из бледно-голубого и пепельного шелка. Уже с порога они начинают торжественно кланяться и чрезвычайно церемонно принимают из рук Кристины Михаловской угощение в виде чашечки крепкого турецкого кофе. Сенуси в такие моменты всегда ворчит. По-видимому, он полагает, что простые феллахи для нас не компания.

Иногда мне удается видеть жителей Кафр ас-Серайи в менее торжественной обстановке. Надел толстого Бакира, который навещает нас чаще, чем другие, расположен напротив моей палатки. Часто наблюдаю, как он идет пахать. По высохшей и потрескавшейся от зноя меже шествует Бакир, неся с большим достоинством свой толстый живот. Сыновья ведут за ним столь же толстого, заспанного осла, а в хвосте этого каравана семенит жена Бакира Лейла, сгибаясь под тяжестью деревянной сохи. Бакир явно считает, что не следует переутомлять осла перед пахотой. А женщина — это иное дело!

У Бакира почти двести федданов[31] земли. Говорят, что он мог бы приобрести вторую жену, хотя от Лейлы у него уже три дочери.

А дочери в Кафр ас-Серайе — дорогое удовольствие. Счастливый, вернее несчастный, отец вынужден при рождении каждой из них дарить тестю и теще по корове.

— А если родится сын, как тогда? — спросила я однажды.

— Сын может сам на себя заработать, а дочь — в тягость семье, — слышу в ответ.

— Тогда зачем же дарить корову тестю, лучше сохранить ее в семье.

— Таков обычай.

Мой собеседник, феллах из Кафр ас-Серайи, умолкает.

На это возразить нечего. Любые сомнения уступают освященному традицией обычаю.

Например, в современном Египте допускаемое исламом многоженство — давно исчезающий предрассудок, однако в Кафр ас-Серайе никто его не считает неуместным. Наоборот, чем больше жен, тем богаче феллах.

В Кафр ас-Серайе больше всего земли у Бакира. Кроме того, он владеет двумя буйволами, ослом и целым стадом верблюдов, которые пасутся где-то далеко над Нилом. Вскоре он их продаст и тогда сможет взять себе вторую жену. Лейла даже слышать об этом не хочет, потому что она вот уже многие годы единолично-управляет хозяйством. Мать двух старших мальчиков, первая жена Бакира, давно уже лежит на деревенском кладбище.

Лейла, по мнению соседей, — непослушная дочь ислама. Она делает все возможное, чтобы не дать Бакиру еще раз жениться и привести в дом другую женщину. Говорят, что она даже сознательно подрывает его благосостояние. До сих пор она отличалась трудолюбием и хозяйственностью, а теперь не желает работать на поле и не следит за домом. Все это создает почву для. частых скандалов. Бакир считает, что женщина, согласно словам пророка, обязана делать самую черную работу.

Несмотря на свою тучность, он скор на руку, а Лейла тоже не принадлежит к числу смиренных женщин. Однако, когда из дома Бакиров слышатся вопли и звуки ударов, никого в деревне это особенно не волнует. Обычай требует, чтобы чужие не вмешивались в семейные конфликты.

Другим нашим близким соседом является Абдель Азис, бедный феллах, который лишь недавно получил два гектара земли. Единственное его богатство — рыжий осел, жена Зейнаб и шесть малолетних детей. Зейнаб когда-то была красавицей. Ныне она высохла и потеряла свою красоту. К тому же она страдает плоскостопием. Ноги ее покрыты шрамами и желваками.