С. Ю. Витте

– Да, время летит незаметно! – произнес шеф. – Конечно, я вас никогда бы не узнал! За 20 лет вы так изменились, что от прежнего маленького Брэма не осталось почти ничего! Вы не курите? Очень жаль, а то бы я предложил вам отличную настоящую гаванскую сигару! – Пожалуйста, садитесь вот здесь! Поговорим и вспомним старину! – Сказав это, С. Ю. усадил меня в кресло, а сем сел за письменный стол, уставленный кипами каких-то бумаг, планов и чертежей, вероятно связанных с постройкой КВЖД. Беседуя со мной, Витте вспоминал свою жизнь у нас на даче, наши прогулки в поля и леса и чудную украинскую ночь, когда поэт Надсон декламировал свои вдохновенные стихи.

В это время поезд, замедляя ход, подходил к ст<анции> Хайлин. Взглянув в окно, я увидел обычную картину маньчжурских грядковых полей, с рядами снопов снятой чумизы и стадами блиставших на солнце красавцев фазанов. Указав на них шефу, я сказал:

– Взгляните, Сергей Юльевич, на маньчжурское охотничье эльдорадо! Ведь на полях не менее тысячи фазанов, а в горных лесах, которые виднеются на горизонте, уйма всякого зверя!

– Да, что и говорить, – проговорил Витте, любуясь оригинальной картиной. – Богатый и обильный край! Он имеет блестящее будущее!

С этими словами шеф вышел из поезда и отправился осматривать станцию и ее сооружения.

После детального осмотра Муданьцзянского моста поезд надолго остановился у туннелей Даймагоу, где Витте прошел пешком через все сооружения, внимательно слушая доклад инженера Игнациуса, в ведении которого находилась вся техническая часть постройки.

Между станциями Тайпинлин и Селенхэ шеф заинтересовался колоссальной насыпью в петле высотою до 15 метров, причем, взяв в руку горсть балласта с полотна пути и показывая его инженеру Юговичу, задал ему вопрос:

– Как вы думаете, что это такое?

Получив от шефа такой неожиданный и странный вопрос, главный строитель КВЖД немного смутился, замялся и затем ответил:

– Это прекрасный материал для балласта, измельченный гранит, дарованный нам самою природой!

– А по-моему, это настоящее золото, – произнес Витте, пересыпая каменную дресву с руки на руку. – Такого балласта не имеет ни одна из наших железных дорог!

После этого, не слушая дальнейших объяснений инженера Юговича, шеф отправился к себе в вагон, дав сигнал к отходу поезда.

На ст<анции> Пограничная конвой заамурцев был сменен восточно-сибирскими стрелками, и я вернулся к себе домой, на ст<анцию> Ханьдаохэцзы.

С. Ю. Витте отправился дальше, во Владивосток, осматривать портовые сооружения. На обратном пути, на ст. Хайлин, местными китайскими властями и купечеством была устроена посланнику русского царя торжественная встреча с поднесением почетного шелкового знамени, на котором были изображены золотом и серебром китайские иероглифы мудрых изречений и добрых пожеланий. Местное купечество поднесло С. Ю. Витте три корешка очень ценного женьшеня в кованом серебряном ящике.

На обратном пути шефа в конвой его поезда я уже не попал, так как был занят осмотром и починкой оружия на постах заамурцев по линии КВЖД. Поезд шефа я пропустил около ст<анции> Шаньши, причем пришлось снять дрезину с пути. Когда поезд проходил мимо, в окне одного из вагонов я заметил характерный профиль головы С. Ю. Витте, он внимательно смотрел в окно, вероятно стараясь запечатлеть маньчжурские пейзажи и картины природы. Меня он не узнал, так как был занят своими мыслями.

Эта поездка С. Ю. Витте на Дальний Восток и осмотр им КВЖД, по существу, были официальным открытием движения по магистрали и принятием дороги в общую железнодорожную сеть Российской империи. С этого момента она фактически перешла в общую эксплуатацию, хотя формальная эксплуатация была объявлена немного позже, в июле 1903 года.

На одной из станций шеф обратил внимание на видную фигуру старого бородатого охранника, грудь которого была украшена четырьмя георгиевскими крестами. Беседуя с ним, шеф его спросил:

– Хорошо ли живется в Маньчжурии?

На это бравый вахмистр не задумываясь ответил:

– Сверхъестественно, ваше высокопревосходительство!

Этот ответ насмешил тогда высокого сановника, который потом часто вспоминал о нем и в своем докладе государю императору о КВЖД упомянул об этом ответе охранника, что очень понравилось царю и привело его в веселое настроение. С тех пор это выражение быстро привилось в семье государя и при дворе. <…>

Байков Н. А.

Граф С. Ю. Витте в Маньчжурии: Из воспоминаний // Луч Азии. 1945. № 138. С. 10–13.

[А. Н. Куропаткин] Дневник

1903 г.

19 февраля. Вчера 2 ¹/₂ часа сидел у меня Витте. Главным образом его тревожили дела на Восточно-Кит<айской> маньчжурской железной дороге. Читал мне депеши Безобразова и Покотилова, из которых было видно, как юлит там адм<ирал> Алексеев.