С любовью, герцог

Экипаж для слуг мало чем уступал карете для господ, и миссис Хадлстон не скрывала радости, оттого что впервые путешествовала с таким комфортом. Фарли брать с собой не собирались, но в последнюю минуту Лоретте все же удалось уговорить брата. А поскольку в гостях у герцога ухаживать за мальчиком у нее не будет ни времени, ни возможности, а Битси придется непривычно много заниматься своими прямыми обязанностями, было решено, что миссис Хадлстон поедет с ними, чтобы заниматься Фарли.

Лоретта не боялась, что путешествие ему навредит, поскольку чувствовал он себя неплохо и мог почти весь день проводить на ногах, да и аппетит у него был отменный. Каждый день Лоретта гуляла с Фарли в саду, и он был на удивление терпелив и внимателен, когда она рассказывала о созвездиях и их условных изображениях. Мальчик рассмеялся, когда она высказала предположение, что к тому времени, как придет ему пора возвращаться в Лондон, он уже сможет читать уличные вывески, но Лоретту не ввел в заблуждение этот смех: в его глазах был заметен живой интерес. Вскоре Битси доложила, что видела, как мальчик листал книгу, которую Лоретта умышленно оставила на тумбочке возле кровати. Позже, когда Фарли окрепнет, она решила вернуться к разговору об уроках чтения.

Увы, кашель не спешил уходить, и это всерьез беспокоило Лоретту. Приступы были частыми, долгими и отнимали у мальчика очень много сил. Как знать, может, перемена обстановки пойдет ему на пользу? Маммот-Хаус с его сквозняками и сыростью не самое лучшее место для ребенка с больными легкими.

Но главная причина, по которой Лоретта не могла оставить Фарли в Маммот-Хаусе, состояла в том, что мальчик мог запросто сбежать. Его тянуло «домой», в землянку под крыльцом заброшенного дома, и он мог отправиться в путь, не имея представления, в какой стороне Лондон и как до него добраться. Лоретта привязалась к мальчику, и, окрыленная успехами последнего времени, представляла, как будет его учить и воспитывать. Ей совсем не хотелось в очередной раз испытать боль и разочарование, да еще и горечь предательства, поэтому она и решила подстраховаться и взять Фарли с собой.

После того как узнала больше о его прежней жизни, Лоретта привязалась к нему еще сильнее, и отчасти потому, что в их судьбах было что-то общее. Конечно, повозка и Маммот-Хаус несопоставимы, но ведь и она не могла покинуть это место по своей воле. Лоретта продолжала надеяться, что отношение Фарли к окружающему миру изменится в лучшую сторону, когда он поймет, что в этом мире правит не одна лишь жестокость, и верила, что своей добротой и заботой может вернуть ему веру в добро.

Она пока не сообщала дяде о новом домочадце, но тянуть дальше нельзя: придется написать графу о Фарли, как только вернется из Хоксторна. Только вот как найти нужные слова? Лоретта понимала, что дядя разрешит оставить Фарли только в том случае, если сочтет его полезным. Надо будет первым делом поговорить с мистером Хадлстоном и выяснить, чем можно занять в усадьбе Фарли. Тогда останется самое трудное – убедить его самого в том, что в Маммот-Хаусе все же лучше, чем в холодной землянке.

Лоретта посмотрела на брата. Тот сидел напротив, спиной к лошадям, вытянув скрещенные в лодыжках ноги в проход, и, укутавшись в плащ и надвинув на лоб шляпу, спал. Лоретта улыбнулась. Наконец-то Пакстона утомила болтовня. Он не замолкал чуть ли не всю дорогу, с легкостью перескакивая с одного предмета на другой, а там и на третий, четвертый… Лоретта подозревала, что таким манером он пытается обойти неудобные для него темы, а именно цель поездки, и подыгрывала ему: ей тоже не хотелось говорить на серьезные темы. Впервые за три года выбравшись из Маммот-Хауса, она испытывала и радостное возбуждение и опасения, которых было столько, что могли свести на нет все приятные ощущения. Пакстон, с его легким незлобивым нравом и неиссякаемым оптимизмом, мог легко пойти на поводу у более сильного человека. Конечно, женитьба на сестре герцога во многом изменит к лучшему его жизнь, но Лоретте хотелось, чтобы брата повела к алтарю любовь к женщине, а не к тем возможностям, которые даст этот брак.

Что касается самого герцога, то думы о нем стали ее любимым времяпрепровождением, самым вожделенным занятием. Лоретте нравилось, что она может сказать ему все, что пожелает, не опасаясь ни осуждения, ни жестких санкций. Она и так жила в условиях санкций жестче некуда. Он в любом случае не собирается за ней ухаживать, а тем более жениться, так что можно не бояться ему не угодить. Она может сполна насладиться своей свободой и его поцелуями, но и только: у свободы есть границы. Лоретта понимала опасность, которая ей грозит, если они зайдут слишком далеко. Она должна поставить перед собой четкую цель и неуклонно ей следовать: оставаться непреклонной, не поддаваться соблазну, не позволить герцогу уложить ее в постель, как бы ей самой этого ни хотелось.