С любовью, герцог

Лоретта сидела в удобном кресле перед камином, поджав под себя ноги. День близился к вечеру, а ей совсем не хотелось никуда выходить. Весело потрескивал огонь, ярко горела лампа. Она взяла в руки книгу, но не осилила и пары страниц, поэтому закрыла и, задумчиво наблюдая за причудливой пляской язычков пламени, принялась мечтать. О чем? Конечно же, думала Лоретта о герцоге. Те несколько минут, что они провели утром вместе, были как бальзам для ее израненной души. Она понимала, что все ее мечты бесплодны, но устала бороться с собой и, кажется, все бы отдала, лишь бы поскорее увидеть его вновь.

Доктор рассеял ее страхи относительно здоровья Фарли: раз его состояние не ухудшается, нет кровохарканья, то скорее всего у мальчика не чахотка. Когда на улице потеплеет, чаще будет светить солнце, кашель его пройдет сам собой и никакие лекарства не понадобятся.

Как только тревога за Фарли отступила, все освободившееся пространство заполнили мысли о герцоге. Пусть судьба ее и давно предопределена и им не суждено быть вместе, кто может запретить ей мечтать? Стоит лишь устроиться поудобнее и закрыть глаза, и на крыльях мечты летишь куда хочешь.

– Мисс?

Лоретта открыла глаза. В дверях, нервно кусая губы, стояла Битси, и всю ее трясло. Лоретта никогда не видела свою горничную в таком состоянии, поэтому тревожно воскликнула, выбираясь из уютного кресла.

– Что случилось?

– Вы не могли бы пойти со мной, мисс? Мне надо прямо сейчас вам кое-что показать.

– Конечно, – сказала Лоретта и следом за Битси вышла в коридор.

Решив воздержаться от вопросов, Лоретта поспешила следом за горничной на второй этаж. Битси открыла дверь в спальню и сразу направилась к трюмо. Лоретте и спрашивать ни о чем не пришлось: она сама увидела открытую шкатулку, в которой хранились ее драгоценности, но теперь пустую.

Запретив себе делать поспешные заключения или давать волю эмоциям, она спросила:

– Где драгоценности?

– Я не знаю, мисс, – шмыгнула носом горничная. – Я зашла, чтобы приготовить вам постель и ночную сорочку, и заметила, что шкатулка стоит не на месте, к тому же открытая. Заглянула, а там пусто. Я думала… вернее, надеялась, что это вы сами их переложили куда-нибудь в другое место: в сейф или еще куда…

Вывод напрашивался сам собой, но сердце отказывалось верить в то, что все это происходит с ней наяву. «Этого не может быть!» – кричал голос у нее в голове.

– После того как мы с Фарли вернулась от доктора, я не заходила в спальню.

– Клянусь, я их не брала, мисс! – побледнев, прошептала Битси, едва шевеля побелевшими губами и стиснув трясущиеся руки. – Мне все эти камешки без надобности.

– Не волнуйтесь, я вас ни в чем не подозреваю, – заверила Лоретта горничную, приказав себе не делать поспешных выводов. – Вы не пытались их отыскать? Может, они в моем саквояже, в сундуках, в ящике трюмо?

– Я все перерыла, мисс, каждую шаль перетряхнула, в каждую туфельку заглянула. Их в комнате нет.

Миссис Хадлстон осталась в Маммот-Хаусе, и в доме сегодня днем были только Битси, камердинер Пакстона, пожилая пара – слуги, что многие годы жили в доме и заботились о дяде, и Фарли. Лоретту передернуло при одной мысли, на кого в первую очередь могло пасть подозрение, но она тут же сказала себе, что дядя вполне мог сам забрать украшения и убрать в свой сейф.

– Я бы никогда не взяла то, что мне не принадлежит, клянусь! – испуганно воскликнула горничная.

– Битси, пожалуйста, успокойтесь: я вас ни в чем не подозреваю.

Лоретта зажмурилась и крепко сжала кулаки. Как ни крути, придется признать очевидное, хоть она и пыталась себя успокоить: дядя никогда не стал бы рыться в ее вещах или давать на это указания слугам.

Заклиная себя сохранять спокойствие, она открыла глаза и спросила:

– Кто-нибудь еще в доме знает о случившемся?

– Нет, мисс, я сразу пошла к вам.

– Хорошо, держите рот на замке и впредь. А теперь я хотела бы поговорить с Фарли.

Лоретта с трудом заставляла себя переставлять ноги, словно на нее навесили неподъемные кандалы. Следом за горничной она вошла в крохотную каморку, в которой едва помещались кровать, стул и комод. Лоретта откинула покрывало, приподняла подушку, заглянула под кровать и один за другим выдвинула ящики комода. Везде пусто, словно никто тут никогда и не жил: ни одежды, ни расчески, ни вещевого мешка. Даже ночных колпаков, что связала Лоретта, пока дежурила у его постели, моля Господа, чтобы мальчик дожил до утра, здесь не оказалось.

Лоретта не знала, что сейчас в ней преобладало: недоумение, гнев, обида или сердечная боль.

– Вы уверены, что это его комната?

– Да, мисс.

– Но тут нет ни одной его вещи.

– Я тоже это заметила, мисс.

– Наверное, этому есть объяснение. Должно быть, Фарли перебрался жить к камердинеру Пакстона.

– Вряд ли.

– Мы пойдем и сами его спросим, – решила Лоретта, пытаясь справиться с подступающей паникой. – Фарли наверняка где-то в доме: заглянем в каждую комнату и непременно его найдем.