С надеждой на смерть

На трассе M25 к югу от Байфлита дорожная пробка. Десять минут спустя мы всё еще торчим в ней, черепашьими темпами продвигаясь вперед, находясь в неудобной близости от пойманных в ловушку людей по обе стороны от нас. Ребенок на заднем сиденье внедорожника рядом с нами жует и корчит рожи в окно, его родители, сидящие впереди, о чем-то спорят. Парень в фургоне с другой стороны курит, глядя на свой мобильник. Это всегда кажется вдвойне неловким – не только из-за физической близости, но и потому, что эти металлические коробки должны, по идее, обеспечивать нам личное пространство. Помню, как однажды, еще в девяностых, я застрял на трассе А40, направляясь в Лондон. Полчаса я находился впритык к задним, передним и соседним автомобилям. А женщина в машине рядом с моей оказалась принцессой Дианой. Нет, я тоже тогда не поверил своим глазам. Но это была она. Одна за рулем. Отчаянно нуждающаяся в уединении. Но вместо этого вынужденная вступить в неловкую непредвиденную близость с таким типом, как я.

Грузовик впереди нас медленно проползает вперед, затем включает стоп-сигналы. Куинн что-то бормочет себе под нос. Но теперь, когда грузовик тронулся, я вижу впереди дорожный знак. Мы менее чем в миле от поворота на трассу A3. Кобэм с одной стороны, Уизли с другой.

Я указываю:

– Давай свернем там.

Куинн хмурится:

– Ты уверен? Оттуда придется пилить через всю округу.

– Я предлагаю по другой причине. В Кобэме живет Мелисса Резерфорд.

* * *

– Вы узнаете его?

Женщина вздыхает и снова берет снимок:

– Фото не очень четкое.

Брэдли Картер устало смотрит на нее:

– Боюсь, это все, что у нас есть.

Отельчик называется «Парк-Вью», но не соответствует своему названию. Единственный доступный вид – это кебабная и букмекерская контора на другой стороне улицы, которая сейчас забита дорожной пробкой. «Парк-Вью» – четырехэтажное викторианское здание. Похоже, когда-то это был довольно внушительный семейный особняк, но наступили трудные времена, и от него веет унынием и упадком – он грязный, облезлый, выцветший, весь в трещинах.

Женщина-портье возвращает ему фотографию.

– Не думаю, что он был здесь, но не могу быть уверена на сто процентов. Извините.

– Кто-нибудь из ваших гостей мог уйти на выходных, не предупредив вас?

Она чуть свысока смотрит на него:

– Я не слежу за ними, дорогой мой. Это вам не гребаный «Ритц». Постояльцы платят вперед, и я не задаю вопросов. Если они хотят съехать раньше, я не возражаю.

– Здесь есть еще что-нибудь похожее, где я мог бы попытать счастья?

Она пожимает плечами:

– Да как тут угадать… В пределах слышимости тут никак не меньше пятидесяти таких мест – будете шастать всю ночь.

Теперь Картер выглядит удрученным; точно такое же лицо наверняка было у него, когда его в двенадцатилетнем возрасте лишали шоколада. Она улыбается:

– У нас есть свободный номер, если вам нужно где-то переночевать. Могу поселить вас за тридцать фунтов – специальная скидка.

Картер засовывает фотографию обратно в куртку.

– Спасибо, – говорит он. – Я свяжусь с офисом и вернусь к вам.

* * *

Адам Фаули

24 октября

18:15

Я знал, что Мелисса Резерфорд не бедствует – тот угловой офис в документальном фильме говорил сам за себя, – но дом все равно впечатляет. Большие окна, много стекла, дерева и света. Как будто из «Шикарных проектов»[28]. Возможно, так оно и есть; что-то подсказывает мне, что Мелисса не просто купила его, а построила по индивидуальному проекту. Однако дверь открывает не она. Это другая женщина, в черной футболке с круглым вырезом и темных брюках. Босиком, так что, думаю, шикарный проект включал пол с подогревом.

– Да?

Я достаю удостоверение:

– Инспектор Адам Фаули, сержант Куинн. Мисс Резерфорд, случайно, не дома?

На ее лице появляется неприязненное выражение, но она ничего не говорит, а лишь отступает назад. На самую малость. Достаточно, чтобы крикнуть кому-то в доме, но недостаточно, чтобы впустить нас.

– Мел! К тебе тут полиция.

Голос у нее мягкий, выговор шотландский. Где-то в глубине дома играет музыка. Джаз. Если тут есть дети, они, должно быть, в постели, но я подозреваю, что детей нет. В доме слишком чисто. Затем раздается тихий скрип деревянного пола под ногами. Резерфорд с кухонным полотенцем в руке выходит из глубины дома, где, по идее, расположена кухня. В документальном фильме она выглядела безупречно. Строгий, сшитый на заказ деловой костюм, кремовая блузка, очки в металлической оправе. Но сейчас на ней светло-серый спортивный костюм, волосы собраны в мягкий пучок. Она ровесница Камиллы, но выглядит на десяток лет моложе.

– Да, что такое?

– Мы из полиции долины Темзы. Можно зайти на минутку?

Другая женщина уходит, оставляя нас в гостиной с восстановленным деревянным потолком и видом на сад в сгущающихся сумерках. Россыпь золотых огоньков окаймляет небольшой бассейн, подстриженные деревья и белую сову, поднявшую крылья, которая на полсекунды кажется мне реальной.

Резерфорд опускается на один из черных кожаных диванов и жестом предлагает нам сделать то же самое.

– Так в чем дело?

– В Камилле Роуэн.