С нами или без нас: Естественная история будущего

Логика, которой руководствовалась Кисел, была вполне обоснованной. Организмы, которые беспрепятственно распространяются – быстро летают, далеко бегают или хотя бы прытко ползают, могут на какое-то время изолироваться в разных частях условного небольшого острова. Со временем, однако, существа с одной части острова неизбежно встретятся с существами с другой части. Они будут скрещиваться и обмениваться генами, а это сгладит все различия, которые успели сформироваться у популяций. Давайте представим гипотетическую ситуацию: мы решили расселить на каком-то острове одичавших собак двух разных пород – причем одну породу, скажем бульдогов, оставили на одном его краю, где среда сурова и требует адаптации, а собак другой породы, например золотистых ретриверов, выпустили в более щадящую среду на другом краю. Если остров мал, а естественных препятствий на нем немного, то некоторые ретриверы неизбежно доберутся до бульдожьей части острова, а бульдоги обязательно навестят владения ретриверов; породы скрестятся и дадут потомков, имеющих гены обоих родителей. Как писал о таких ситуациях Дарвин, «всякая наклонность к модификации подавляется скрещиванием с неизмененными иммигрантами, часто прибывающими из своей родной страны»{29}. Но зато если остров достаточно велик, то две популяции собак, возможно, никогда и не встретятся. Со временем они эволюционируют, каждая своим путем, и уже не смогут скрещиваться, так что даже если вдруг они найдут друг друга, то существовать им все равно придется врозь. Коротко говоря, Кисел предсказывала, что не слишком мобильным организмам для видообразования хватит и небольших островов. Вместе с тем для хороших летунов, например летучих мышей, или хороших бегунов, например млекопитающих отряда Carnivora (Хищные), в том числе для волков и собак, возможности для видообразования открываются только на обширных островах.

Барраклоу и его напарница рассмотрели эту расселительную гипотезу применительно к различным видам из обширной базы данных Кисел – птицам, улиткам, цветковым растениям, папоротникам, бабочкам и мотылькам, ящерицам, летучим мышам и хищным млекопитающим. Сборная солянка, но зато для каждой формы жизни имелись готовые данные. За рамками анализа осталось большинство млекопитающих и насекомых, а также все микроскопические организмы. В отношении каждой формы жизни, которую изучили Кисел и Барраклоу, выяснилось одно и то же: новые виды с большей вероятностью образуются на более крупных островах. Но минимальный размер острова, обеспечивающий видообразование, меньше для тех организмов, которые плохо перемещаются (улиток), и больше для тех организмов, которые делают это с легкостью (птиц или летучих мышей). Минимальная площадь, нужная улитке, чтобы породить новый вид, весьма мала: меньше квадратного километра – примерно как завод «Тесла» во Фремонте (Калифорния). А для летучей мыши с ее способностью к дальним перемещениям необходимая площадь много больше: несколько тысяч квадратных километров – это весь Нью-Йорк с пятью его округами.

Завершив проект, посвященный эволюции новых видов на островах, Кисел переключилась на другие темы, оставив множество непроверенных гипотез. Одна из них, в частности, касалась улиток. О них вообще редко вспоминают, но новые виды улиток тем не менее постоянно возникают на островах по всему миру. Улитки дают новые виды с примечательной легкостью – возможно, как раз из-за того, что перемещаются так медленно («Я смогу, смогу, смогу!»[4]). Но Кисел предположила, что дело не только в этом. Как она объяснила мне в электронном письме, чтобы порождать новые формы на островах, видам требуются два свойства. Во-первых, чтобы избежать скрещивания со своими родственниками с других островов или с материка, они должны быть домоседами. Во-вторых, для начала им нужно как-то попасть на острова. Улитки подходят под оба критерия. Их передвижения ограничены крайне малыми расстояниями и предельно низкими скоростями: за всю свою жизнь иная улитка не продвинется и на метр. Но время от времени – по крайней мере, достаточно часто, чтобы оказаться в островной среде, – эти создания перемещаются на большие дистанции: на птичьих лапах, в птичьих кишках или на бревнах-плавунах. В происхождении видов улиткам отведена золотая середина. А вот, скажем, лягушки, оказавшись на острове, с большой вероятностью будут образовывать новые виды, но попадают они туда лишь изредка. Как заметил Дарвин, перемещения за моря даются им с трудом. Поэтому лишь на немногих океанских островах имеются местные виды лягушек.