С нами или без нас: Естественная история будущего

В будущем наши способы контроля границ станут определять судьбу множества видов, обитающих в городах. Когда мы научимся контролировать перемещение видов по миру еще эффективнее, чем сейчас, виды организмов, обосновавшихся в городских агломерациях, начнут дифференцироваться с еще большей легкостью. Это может стать следствием укрепления государственных рубежей или же кризиса глобальной экономики – в обеих ситуациях все меньше людей будут путешествовать с места на место. В какой-то мере подобное происходило из-за вируса COVID-19. В каждом из этих случаев зоны, в которых эволюционируют виды, все заметнее будут совпадать с политическими регионами – по крайней мере, с теми, где существует система пограничного контроля. Таким образом, виды в городах или на фермах Европы станут, по-видимому, отличаться от видов в городах и на фермах Северной Америки. Насколько мне известно, никто пока это не проверял, но очень похоже, что подобные различия уже накапливаются в таких странах, как Новая Зеландия, власти которой принимают серьезные меры, блокирующие доступ нежеланных видов на национальную территорию. Описанные различия с большой вероятностью будут возникать и по обе стороны границ, «запечатанных» войнами или смутами. Например, в нынешней Северной Корее запросто могут обнаружиться уникальные сельскохозяйственные и городские виды, эволюционировавшие после окончания Корейской войны.

Внутри городов новые виды также могут образовываться, адаптируясь к определенным средам. Это, кстати, дает нам более прямые аналогии с теми ситуациями, которые рассматривали Кисел и Барраклоу. Похож на подобные случаи и пример с сухопутными игуанами на Галапагосах, где у этих животных в ходе эволюции выработались адаптации для жизни под водой. Лапы у них укоротились, хвосты стали более плоскими, появились и другие приспособления, помогающие им нырять на дно и доставать водоросли, которыми другие животные пренебрегали. У них развились новые типы шипов и черно-серая, как вулканическая лава, шкура, из-за которой Дарвин прозвал их «бесами тьмы». Похожая диверсификация, может, даже еще более неожиданных форм жизни наблюдается сейчас во многих городах. В городах Африки формируются два вида малярийных комаров Anopheles, и они, похоже, все больше расходятся со своими сельскими сородичами, поскольку городским формам, по-видимому, приходится вырабатывать толерантность к загрязняющим веществам, столь обильным в мегаполисах. В Лондоне популяции комаров вида Culex pipiens в 1860-х годах переселились в подземку. С тех пор они так далеко разошлись со своими наземными родичами, что некоторые стали считать их отдельным видом, Culex molestus. Наземный вид приспособлен к тому, чтобы кормиться на птицах, в то время как подземный кормит себя за счет млекопитающих (людей, крыс и т. д.). Самкам наземного вида для того, чтобы отложить яйца, требуется кровь, а самки подземного вида, питающиеся более скудно, могут обойтись и без нее{37}.

Мир наших жилищ еще больше предрасположен к тому, чтобы стать очагом появления новых видов. Мы с коллегами обнаружили около 200 000 живых организмов, обитающих в наших домах, причем некоторые из них способны жить исключительно в помещениях. Если говорить об одних только животных, то среди таковых окажутся многоножка мухоловка, несколько десятков видов пауков, рыжие тараканы и клопы. По моим оценкам, не менее тысячи видов живых существ в настоящее время обитает в основном именно в помещениях. Многие из них формируются в пределах разных городов и городских районов. Это почти наверняка происходит, например, с мухоловками, которые сейчас встречаются почти по всей территории планеты, хотя не похоже, чтобы они часто перемещались. А обычные домовые пауки? А виды муравьев, живущие в основном под крышей, – такие как Tapinoma melanocephalum? Никто еще не изучал эволюцию ни одного из этих видов.

А ведь еще есть формы жизни, физически близкие нам: живущие в наших телах и на их поверхности, а также в телах и на телах животных, с которыми мы тесно связаны, – кошек, собак, свиней, коров, коз, овец. Многие виды, освоившие наши тела, эволюционировали по мере разрастания человеческих популяций. Во время «великого ускорения», приумножившего численность человеческого населения, ускорился также и рост популяций домашних животных. В это время обрело специализацию еще больше видов, связанных с человеком или с домашними животными. Для таких видов мы и наши животные стали «проездным билетом» в будущее. По мере того как древние люди распространялись по миру, живущие на них организмы диверсифицировались в новые подвиды, а иногда и новые виды. Мы с моей подругой Мишель Тротвайн, куратором из Калифорнийской академии наук, провели исследования, в ходе которых обнаружили, что с перемещением людей по миру диверсификацию пережили их лицевые клещи{38}. Нечто похожее происходило со вшами, глистами и даже бактериями, живущими на коже человека и в его кишечнике.