С нами или без нас: Естественная история будущего

Важно подчеркнуть: я вовсе не утверждаю, что спасать природу всегда дешевле, чем воссоздавать. Этот экономический вопрос рассматривается в многочисленных работах, где оценивают среди прочего следующие параметры: 1) насколько дорого обходится консервация водосборного бассейна; 2) какова чистая стоимость услуг, предоставляемых водосборным бассейном; 3) каковы долгосрочные и негативные «сопутствующие эффекты», связанные с переходом на водоочистные сооружения, вместо того чтобы сохранять водосборный бассейн. За формулировкой «сопутствующие эффекты» скрываются издержки, которые в капиталистической экономике часто упускают при расчетах: например, загрязнение среды и углеродные выбросы. В некоторых случаях – причем их немало – услуги, предоставляемые природными экосистемами, оказываются намного дешевле, чем их заменители. Есть и противоположные случаи. Впрочем, речь сейчас не о них.

Речь о том, что даже в тех ситуациях, когда самое экономичное (по любым меркам) решение предполагает заменить работающую природную экосистему на комплекс технологических приспособлений, это, как правило, оборачивается созданием лишь копий природных экосистем, в которых не хватает деталей и которые действуют подобно природным системам, но все-таки не способны воспроизвести их в точности.

Говоря о современном водоснабжении, приходится соглашаться с тем, что многим городам просто не остается ничего другого, как фильтровать и хлорировать воду. Однако, оглянувшись вокруг, можно обнаружить и множество экспериментов по воссозданию экосистем: по крайней мере, там, где есть возможности для этого. Хорошим примером служит история опыления посевов в Северной Америке (и не только в ней). На Северо-Американском континенте встречается около 4000 видов местных диких пчел. На протяжении миллионов лет эти пчелы опыляли десятки тысяч видов растений. Затем произошла череда злополучных событий – во всяком случае, таковыми они были с точки зрения местных пчел и местных растений, а также сельскохозяйственного будущего. Напасти были вызваны провальными попытками перестроить фермы и сады таким образом, чтобы они приносили еще больше урожая на единицу площади.

Поля и сады в какой-то мере копируют луга и леса. Дикие виды, живущие в лугах и лесах, издавна служили людям источником пищи. Но поля и сады дают больше урожая в единицу времени и на единицу площади. Эти урожаи в значительной степени зависят от других видов, произрастающих и обитающих на полях и в садах, – или когда-то зависели. Вредителей в полях и садах сдерживали их природные враги. Цветущие посевы в полях и цветущие деревья в садах оплодотворяли дикие опылители. Но по мере того как полевое и садовое земледелие начало набирать обороты, люди стали заменять естественные детали экосистемы рукотворными суррогатами.

Постепенно природных врагов, боровшихся с вредителями, либо истребили, либо заменили пестицидами. Кроме того, на смену многопрофильным фермам, где бок о бок выращивались самые разнообразные культуры, а по краям грядок произрастали дикие виды, пришли монокультурные плантации, где в огромных количествах культивировали один и тот же вид растений. Засилье монокультур и применение пестицидов изменили системы опыления. Диким пчелам нужно было где-то гнездиться. В монокультурах трудно найти гнездовую среду, поскольку каждому виду пчел для гнезд требуется особый тип и состав почвы, а также специальные растительные материалы. В монокультурах почвы и растения однородны. Диким видам пчел также нужны источники нектара и пыльцы на протяжении всего активного сезона, а монокультуры быстро отцветают, превращаясь в плане питания пчел в настоящую пустыню. Кроме того, дикие пчелы страдают от пестицидов, применяемых для борьбы с вредителями, ибо пестициды не знают разницы между пчелой и долгоносиком. В результате опылителей часто недостает. Посевы цветут, но дают мало плодов и семян. Из собранной заново экосистемы выпадает ключевой элемент.

Эту проблему попытались решить, добавив в экосистему еще один вид. Еще в 1600-х годах европейцы завезли в Северную Америку вид пчел Apis mellifera. Эти пчелы, которых мы теперь зовем медоносными, для Северо-Американского континента не бо́льшие «аборигены», чем скворцы, воробьи или пуэрария[17]. Но по мере развития здешнего сельского хозяйства медоносные пчелы превратились в ключевой элемент, который склеивает поврежденную сельскохозяйственную систему. Медоносных пчел можно содержать в тесноте, а затем отвозить в поля, где цветут растения, нуждающиеся в опылении. Пчеловоды стали кем-то вроде поставщиков интимных услуг для опыляемых насекомыми посевов. Они чинили сломанную деталь системы опыления – по крайней мере, частично. Главной сложностью, однако, оставались масштабы.