С небес об землю

Это не лезло ни в какие ворота. Если это свои, то наличие в их группе каторжника, а уж его черно-белый клетчатый комбинезон заметен издалека, вызвало бы хоть какой-нибудь интерес. Если это сотрудники контрразведки, то тем более началась бы имитация кипучей деятельности, потому что чужое начальство всегда опасно. А если это посторонние, то их обязаны были остановить на достаточно большом расстоянии от первой линии. Уж уставы-то Максим после службы в Легионе знал наизусть.

Он посмотрел на спутников. Те шли спокойно, больше обращая внимание на неровности дороги, чем на глядящие в их сторону щербатые стволы. Линия обороны все приближалась, и Максим, стиснув зубы и стараясь бесшумно дышать, смотрел на ствол направленного прямо в него крупнокалиберного пулемета, считая количество оставшихся до броска шагов. Пулеметчик поглядел в глаза Максиму, длинно сплюнул, стараясь накрыть слюной муху, усевшуюся рядом с ним на мешок, и, зевнув, откинулся на спинку вращающегося кресла.

Максим почувствовал на своем плече руку и, обернувшись, встретился взглядом с идущим рядом Кортесом.

— Расслабьтесь, юноша. Я понимаю, что вы их не любите и готовы перебить всех, но нельзя быть таким кровожадным. И, прошу вас, не затевайте атаку с прыжками и улюлюканьем. Пусть несут свою службу куда им надо. А нам надо на станцию.

— Но они нас порежут из пулеметов.

— Ах, вас беспокоит это? Не волнуйтесь. Они нас не видят и не слышат.

— Как?

— Очень просто. Мы владеем техникой ментального воздействия и можем взять под контроль небольшую группу. Нас для них нет.

— Но следы…

Кортес обернулся к Завулону:

— Тут наш юный друг прав. Ваш выход.

Они спокойно прошли первую линию обороны. Вдруг один легионер, мирно дремавший на мешке с песком, поднялся и шагнул в сторону. Они прошли мимо него, и Максим оглянулся. Легионер, взяв метлу, вышел на середину дороги и начал шаркать ей из стороны в сторону, разгоняя пыль и скрывая следы.

На станции дурдом продолжился. Вся группа осталась на улице, а Гесер и Сантьяга скрылись в здании вокзала. Через некоторое время они появились оттуда с билетами в купированный вагон. Сантьяга, посмотрев на Максима, сказал:

— Я понимаю, что ваша одежда — это последний писк моды борцов с тиранией, но давайте подберем вам что-нибудь не столь вызывающее.

Они прошли в магазин готового платья, расположенный недалеко от привокзальной площади и быстро подобрали подходящий костюм, превративший Максима во вполне приличного молодого человека, по виду — служащего среднего ранга одного из учреждений в столице, приезжавшего по делам своего ведомства. Именно так держать себя и посоветовал ему Сантьяга.

Когда они вернулись на станцию, то он поразился преображению своих спутников. Их одежда ничем не отличалась от местной. Все были одеты достаточно респектабельно, походя на чиновников, промышленников или дельцов среднего ранга, достаточного чтобы с одной стороны, не привлекать к себе повышенного внимания, а с другой стороны — вызывать достаточное почтение окружающих. Их оружие куда-то исчезло, а на земле стояло два добротных чемодана.

Подошел поезд, и они вошли в вагон, заняв три рядом расположенных купе. Максим разместился в среднем вместе с Сантьягой, Кортесом и Францем. Дамы заняли левое купе, а остальные — правое. Вскоре поезд тронулся, и проводник прошел по вагону, собирая билеты и разнося постельные принадлежности. Потом он принес чай. Затем прошел по вагону, принимая заказ на обеды, которые уважаемым пассажирам доставят из вагона-ресторана. Потом он еще раз прошел, собирая пустые стаканы. Когда он наконец угомонился, Максим пожалел об этом. Потому, что опять начался дотошнейший допрос о положении дел в стране, об обычаях, привычках и нравах людей из разных слоев общества, об экономике, географии, о быте и множестве никому не нужных мелочей. Допрос продолжался до самого вечера с перерывом на обед, который Максим угрюмо и тщательно пережевывал, стремясь растянуть возникшую паузу как можно дольше.

Мимо окон тянулся серый унылый пейзаж. Было видно, что дорогу заново отстраивали, и хотя прошло уже немало лет, но по бокам железной дороги то и дело встречались отвалы земли, покореженные рельсы и обгорелые шпалы. Лесов было немного, а те которые встречались, удивляли своей чахлостью и низкорослостью. Похоже, леса выгорели дотла во время боевых действий, а потом никто не занимался их восстановлением. Что выросло то и выросло. Иногда лес представлял собой груды обгорелых бревен, между которыми торчали чахлые кривые деревца. Кое-где вдали виднелись деревеньки — с десяток вросших в землю домишек с просевшими крышами подслеповато смотрели окнами, затянутыми чем-то, похожим на полиэтиленовую пленку, посеревшую от времени. Было видно, что стекло — это дефицит, который так и не добрался до здешних мест.