С отрога Геликона

Разумный довод Геракла убедил многих, а видавший виды Навплий не выдержал и произнес пламенную речь: он прославлял предводителя похода и говорил о том, что от начала времен ахейский мир не знал подобного вожака. Кормчий заклинал всех нерушимой дружбой сплотиться вокруг сына Амфитриона и жестоко карать всякого, кто попытается вбить между друзьями клин. Он предрекал ахейскому миру небывалый расцвет и призывал, ничего не боясь, грести прямо к Иолку. Все воодушевились, даже Медея, никогда не видевшая минийского берега, и только один Ясон, как казалось, понапрасну тревожился. До Пелиона оставалось, между тем, всего два дневных перехода.

Прямо по курсу Арго лежал памятный аргонавтам остров Синтий, но Геракл сдержал свое обещание и приказал Навплию править в обход к дальней оконечности Имброса. С Имброса длинным утомительным переходом уже при лунном свете втащили Арго на берег у горы Афон. И точно так же в полутьме подходило детище мастера Арга к Пелиону…

– Эй, Главк! Главк! – звал не скрывавший радости корабль своего совоокого друга тайным, неслышным людям голосом. Тот вынырнул. – Смотри, да ведь мы дома!

– Чувствуется! Столько знакомых кабиров попадаться стало! Я уже тоже подумал, что это не спроста, – взыграл Главк. – Так скорее же, поднажмем!

Он занырнул, чтобы с особым рвением дернуть корабль вперед.

– Нет-нет, погоди! – спохватился Арго.

– Ну что еще? – недовольно высунул голову из воды его совоокий друг.

– Посмотри-ка вот там, на горе…

– Кто-то спускается и машет факелами… А это не нам?

– Да вот именно похоже, что нам. Других кораблей поблизости нету.

– Ну тогда давай подождем.

Разумеется, намного раньше огни заметил Линкей, сам стоявший на носу с факелом. Кормчий приказал поднять весла. Они больше не шумели. Было слышно, как о скалы Пелиона бьется прибой. К впередсмотрящему подошел поднявшийся с гребной скамьи Геракл.

– Человек. Явно подает нам сигнал. Лицо напряженное, – сказал сын Афарея. Между тем, огонь уже спустился к воде, и волны разбивали его отражение.

– Так ты и лицо видишь? Сможешь описать? – спросил предводитель.

– Думаю да.

– Эй, на корме, позовите-ка нам Ясона и Пелея.

Оба сидели на веслах, но поднялись по первому окрику Тифия.

– На вид лет сорок пять, седой и лысоватый…, – начал внимательно рассматривать незнакомца Линкей.

– Во что одет? – поинтересовался сын Эака.

– Штаны… Похоже, что шерстяные, грубоватые… Короткая хламида той же выделки. Цвет, к сожалению, вижу плохо… Но, как будто, никакой вышивки, все одного тона.

– Ясно, одежда кентавров… Оно и понятно, это их гора. Правда, к кораблям они никогда интереса не проявляли…

– Но ты, Линкей, все же присмотрись к лицу, – настойчиво попросил друга Ясон.

– Постараюсь, – ответил сын Афарея. – У него широкий нос, худые щеки, скулы отчетливо видны… И еще, я не пойму, что у него над правым глазом… Как будто светлое пятно какое-то, и, кажется, даже бровь совсем белесая…

– Не знаешь такого, Пелей? Случайно не кто-то из племени твоей супруги? – взволнованно спросил Геракл.

– Да никакой это не кентавр, – сдавленным от скрываемого гнева голосом сказал Ясон. – Мне кажется, я знаю этого человека. Какой он из себя? Худой или полный?

– Худой, – уверенно ответил Линкей, – лицо худое, и он сам такой же.

– Ну вот! Все, как я и думал, одно к одному… И как только упустили Деифоба, Геракл, а? Скажи мне!

– Знаешь, что, друг! – возмутился предводитель. – Пока мы разбирались с Деифобом, ты грел свое тело в купальне троянских царей, а под боком у тебя сидела твоя молодая супруга. Никого тебе не напоминает подобное поведение?

Геракл намекал на ненавидимого Ясоном Акаста, сына Пелия, который зимой, во время постройки Арго под видом переговоров замечательно проводил время на подвластном критянам острове Фере. Пристыженный миниец осунулся. Медея почувствовала себя виноватой и спряталась за спиной мужа – ведь это она уговорила его принять предложение Ассарака.

– Медея, ты, пожалуйста, не принимай это на свой счет, – уже намного спокойнее сказал Геракл, увидев испуг колхидянки. – Я ведь вовсе не был против того, чтобы вы провели какое-то время вдвоем: вам это сейчас нужно. Но твой муж должен понимать, что в этом случае с претензиями надо быть… как-то осторожнее, что ли… Ладно, Ясон, давай по существу, если знаешь этого человека, говори толком.

– Знаю, – ответил миниец. – Это Сострат, довольно богатый и влиятельный человек. Он жил с нами по соседству. Уж если Пелий его заставил уйти к кентаврам, что же тогда творится в городе? Что с матерью?

– Вот сейчас заодно и узнаем. Все по местам! Надо взять этого человека на борт. Теламон, будешь вместо Ясона.

У Ясона и вправду, как всегда в решающий момент, будто бы пропадали силы. Вот и теперь он стоял на носу подле Линкея и не мог сдвинуться с места, а только смотрел на факел Сострата. Худшие предчувствия, овладевшие им в Иолке перед отплытием, возвращались теперь по мере приближения к родным берегам. Перед его внутренним взором вставали картины убийства отца.