С отрога Геликона

Гостей встречала худощавая, маленького роста женщина. На вид ей было лет тридцать, но глаза блестели задором молодого игривого зверька. Настоящий зверек был при ней тоже: маленькая остроносая собачонка боязливо металась от одной ее ноги к другой с громким писклявым лаем. В то время, как женщина подзывала юных служанок, чтобы они забрали милое, но непомерно расшумевшееся животное, Эвсор протянул ей глиняную табличку от Ассарака. Когда, наконец, стало тихо, она перекинулась со знакомым ей провожатым из Иллиона парой слов и только после этого представилась гостям:

– Здравствуйте, я Нила, смотрительница купальни троянских царей, – и протянула руку сначала Ясону, а потом и Медее. Те представились каждый в свою очередь.

– Ты так быстро выучила язык? – удивилась Нила, услышав ахейскую речь дочери Ээта со странным колхским акцентом.

– Нет, – отвечала Медея, – этот язык в ходу у соседнего с нами племени. Я провела в нем несколько лет.

Нила крикнула что-то сидевшему возле своей печи и надувавшему ее мехами Эрту.

– Сейчас подойдет мой брат, – сказала она.

Совсем еще не старый литейщик, кряхтя, поднялся со стула и, едва ли не волоча по земле правую ногу, поковылял к воротам. На мехах он оставил юнца из соседней деревни, своего ученика.

– Что с ним? – спросила Медея.

– Да вот, как-то колол дрова, и потом от острой боли в пояснице чуть не слег. Сейчас это ему уже вроде как получше. Недели две кряду страдает, бедняга.

– Эрту, – протянул теперь литейщик гостям свою руку. На Ясона с Медеей смотрели добрые и умные, немного на выкате глаза.

– Брат, к сожалению, не говорит по-ахейски, – объяснила за него Нила, – но гостям он всегда рад.

– Нила, спроси пожалуйста у брата, не возражает ли он, если я посмотрю его поясницу, – предложила свою помощь Медея. – Такую боль терпеть совершенно не за чем. Тем более, как мне кажется, вылечить ее будет не так сложно.

– Ты хочешь сказать, что знаешь, что делать? – удивилась смотрительница купальни.

– Нила, послушай, – решил замолвить слово за супругу Ясон, – моя жена два года училась врачеванию в том самом соседнем племени, где говорят по-ахейски. Школа существует уже сотни лет. Мы были там. Девушки и юноши нашего возраста действительно достигают там значительных успехов во врачевании.

Стоявший чуть сзади Эрту потрепал сестру за плечо и, видимо, спросил ее, о чем идет речь. Она попыталась ему объяснить.

– Да! Да! – возгласил радостный мастер, глядя в глаза Медее, и добавил потом что-то еще по-фракийски. «Да» – это единственное слово, которое он знал на заморском языке.

– Он спрашивает, что надо делать, – передала Нила его вопрос.

– Нужно, чтобы он лег на что-нибудь твердое, но ровное, – ответила Медея, – на пол где-нибудь в доме лучше всего. И так, чтобы место было вокруг него, чтобы я могла его посмотреть.

– Тогда наверное лучше всего в купальне. Пойдемте.

Нила повела еще не успевших освоиться гостей в купальню. По дороге она показывала им за одно, где, что находится. Сразу перед воротами располагалась большая и тенистая площадка. Тут росли все те же фиговые деревья, плодами которых гости при желании вполне могли лакомиться. Сюда в хорошую погоду для гостей выносили обеденные ложа и столики. Напротив ворот стояло загибающееся углом вправо деревянное строение, служившее домом и работникам, и гостям купальни. Разумеется, нельзя было не заметить покоев царя и его супруги: они высились верхним этажом надо всем угодьем прямо посередине. Справа от них находилась кухня, за нею – комната служанок. В тесноватых покоях слева жили Эрту и Нила. Такие же на первый взгляд тесноватые гостевые покои заменяли правую стену. У левой стены находилась мастерская Эрту и кладовка, а чуть дальше – печь, которую с особым старанием раздувал мальчишка.

Держа хромающего брата под руку, Нила провела гостей мимо пышущей жаром печи. Эрту с похвалой за усердную работу потрепал ученика по плечу. За печью стояла высокая изгородь из досок с дверью к купальне.

– Вы не против, если мы пойдем к царской ванне? – спросила смотрительница и указала на другую дверь, в левой стене. – Если что, то тут есть и наша, но у царской больше места.

– Пойдем туда, где больше места, – без тени сомнения ответила Медея.

Эвсор из любопытства увязался следом.

– И как же она будет его лечить? – с недоверием в голосе поинтересовался он у Ясона. Они вдвоем остались стоять на пороге купальни с поклажей.

– Вот заодно и узнаем, – ответил миниец, почему-то не сомневавшийся, что назавтра Эрту будет здоров.

Оставив обувь в раздевальне, Медея и Нила под руку с Эрту вышли на каменный пол возле продолговатой ванны.

– Нужно, что-то постелить, – сказала дочь Ээта, – ему будет холодно.