С паном Беганеком по Эфиопии

Я осторожно оглянулся. Улица была почти пуста, лишь на некотором расстоянии за нами шел старый негр в синем тиковом костюме. Я встретился с его внимательным, сосредоточенным взглядом. Действительно, похоже на то, что он специально шел за нами. Мне сделалось неприятно. Что ему понадобилось? Дурацкая история. Но я старался не придавать этому наблюдению серьезного значения.

— Зачем беспокоить полицейского? — сказал я.

Но пан Беганек был обеспокоен:

— Пан редактор, давайте немного ускорим шаг. Хуже всего, что он отрезал нам путь в отель… Главное, нигде не сворачивать в сторону, потому что шанкалла любят носить с собой кинжалы. Если мы будем идти все время прямо, то в конце концов дойдем до вокзала.

— Только бы он не загнал нас обратно в Дыре-Дауа!

Я пытался острить, хотя ощущение становилось все более неприятным. А пана Беганека моя шутка окончательно вывела из себя.

— Простите, пан редактор, — с возмущением проговорил он, — но ваша веселость сейчас совершенно неуместна! Если бы вы знали об Эфиопии столько, сколько я, вы бы не смеялись! Вот, например, знаете ли вы, что у эфиопок есть амулеты с ядом? Этот яд высыпают в кофе, человек выпивает его и через педелю умирает от инфаркта. И ни один врач не обнаружит признаков отравления.

— Но мне кажется, у этого типа нет при себе термоса с кофе!

— Зато может оказаться отравленный кинжал!

Тут уж я рассердился и принял решение, достойное настоящего мужчины:

— Хватит молоть вздор! Мы ведем себя, как двое сумасшедших. Наплевать на вашего шанкаллу. Если у него есть к нам какое-нибудь дело, пусть подойдет и скажет. Кончаем панику! Поворачиваем назад и шагаем в отель!

Сказано это было так решительно, что пан Беганек подчинился, как солдат приказу. Таким образом, мы встретились лицом к лицу с нашим преследователем. В первый момент негр испугался и сделал такое движение, как будто собирался бежать, но тут же овладел собой и открыл в широкой улыбке два ряда великолепных зубов.

— Извините, господа, — сказал он хриплым голосом, — у меня к вам дело.

Эфиопия — необычная страна, я лично в этом никогда не сомневался. Здесь много по-настоящему поразительного. Но первая фраза негра в синем тиковом костюме — это было самое удивительное из всего, с чем нам пришлось столкнуться до сих пор. Его слова повергли нас в изумление, мы остолбенели, лишились дара речи, превратились в каменные изваяния. Вы не догадываетесь, дорогие читатели, что могло так поразить нас в этой простой короткой фразе? А то, мои дорогие, что шанкалла произнес их… по-польски!

Когда мы оправились от потрясения, пан Беганек перевел дух и выпалил:

— Так… так вы из Польши?

— Нет, я не поляк, — ответил шанкалла, с трудом подбирая слова. — Мой господин из Польши, пан Горн… Он хочет вас видеть… Я вас искал. Три раза был в отеле. Вас нет. Я сижу в тедж-бете — вы есть… У пана Горна я видел много панов из Польши. Я вас узнал… Очень хорошо!

Негр радостно засмеялся:

— Вы идете со мной к пану Горн. Пан Горн очень рад.

— А где живет ваш хозяин? — решил я наконец спросить.

— Пан Горн живет недалеко. Пан Горн больной. Не может ходить. Он очень хочет вас видеть. Идете?

Синим рукавом шанкалла вытер со лба пот. Он правильно говорил по-польски, но, видимо, давалось ему это нелегко.

Пан Беганек поднялся на цыпочки и шепнул мне на ухо:

— Пан редактор, будьте бдительны. Возможно, это ловушка.

Я постучал себе пальцем по лбу. В самом деле! Мафия отравителей-шанкалла специально изучила польский язык, чтобы устроить ловушку референту Альбину Беганеку! Ни слова не сказав, я взял под руку моего фантазера-друга, и мы пошли за африканцем.

Пан Горн действительно жил неподалеку, на маленькой тихой улочке, сразу за центральной площадью. Его небольшой деревянный дом с колоннами и галереей, весь закрытый буйно разросшимися вьюнками, стоял в саду, обнесенном зеленым дощатым забором. Калитку отворила молодая служанка, такая же темнокожая, как наш провожатый. Сразу нас окружила свора дворняжек, удивительно похожих на польских. Все здесь больше напоминало окраину какого-нибудь Плоньска или Белхатова, чем резиденцию таинственного незнакомца в столице Эфиопии.

Двое темнокожих слуг ввели нас в старосветское жилье, пахнущее травами и лекарствами. Наш провожатый попросил подождать в первой комнате, ничем особенно не примечательной, а сам прошел в глубь дома. Оттуда послышался его хриплый голос, что-то говоривший по-амхарски. Ему ответили на том же языке. Вскоре шанкалла вернулся.

— Пан Горн просит вас войти, — сказал он, радушно улыбаясь.