С/с. Том 4

Они помолчали.

— Я беспокоюсь за тебя, — сказал Гарри. — Полиция думает, что в этом замешаны женщины. Они ловят пижонов, очищают их карманы и передают добычу сообщникам.

— Зачем ты мне рассказываешь все это? — она потушила сигарету.

Гарри попытался взять ее за руку, но она резко вырвала кисть.

— Клер, ты должна понять. Надеюсь, ты помнишь Вингейта? Представь, что банда действует таким же образом. Если бы Вингейт повел тебя в полицию, как он хотел это сделать, полиция заподозрила бы, что ты принадлежишь к банде. Ты взяла его бумажник и передала его мне. Воры из шайки действуют точно так же.

— Скажи, Гарри, неужели ты действительно веришь, что я воровка?

— Конечно, нет! Но не делай больше так, Клер. Скажи мне правду. Брэдли связан с типом, который напал на меня?

— О чем ты говоришь? Какая между ними может быть связь?

— Ты должна понять. Брэдли был взбешен, что я его сфотографировал. А через пять минут у меня забрали пленку и чуть не пробили череп.

— Это абсурд! — закричала Клер. — Роберт никак не может быть связан с этим делом. Ради Бога, ничего не говори полиции. Я потеряю работу, если он узнает, что я распространяю такие слухи.

— Нет, разумеется, я ничего не скажу. Не беспокойся, Клер.

— Есть из-за чего беспокоиться. Роберт взбесится, если узнает, что ты сообщил о нем в полицию. Ты уверен, что его не будут допрашивать?

— Не думаю. А почему его должны допрашивать?

— Ты увидишь инспектора?

— Надеюсь, что нет. Но точно не знаю.

— Во всяком случае, если ты его увидишь, обрати внимание на то, что он будет говорить обо мне. Прошу тебя, не давай ему мой адрес.

— Это само собой понятно! — воскликнул удивленно Гарри. — Я ему не назову даже твоего имени. Но я уверен, что полиция больше не думает ни о тебе, ни о Брэдли.

— Я не доверяю полиции. Эти проклятые ищейки, если узнают, что я живу здесь одна, они будут наблюдать за мной. Они все время отравляют жизнь таким, как я.

— Но, послушай…

— Я знаю, что говорю, — сказала она раздраженно. — Я знаю больше, чем ты. Если флики узнают, что ты провел ночь здесь, они могут причинить мне серьезные неприятности. Нужно быть очень внимательным и осмотрительным, Гарри.

— Не бойся, я не скажу им больше ни слова.

Клер снова оказалась в его объятиях.

— Милый, — произнесла она спустя некоторое время. — Ты успокоился?

Гарри уверил ее, что да, хоть и был очень взволнован.

Он предпочел переменить тему разговора и попросил ее позировать для портрета.

— Я буду счастлива помочь тебе, — сказала она, довольная сменой темы разговора. — Значит, ты вкладываешь в дело свои деньги?

— Только сто фунтов. Я не хотел тебе говорить об этом преждевременно… Но сегодня все будет оформлено. Я хочу попытаться крепко встать на ноги, милая. Пообедаем вместе. Потом пойдем в студию.

— У меня свидание, и я могу прийти часов в пять. Пойдет? Как ты хочешь, чтобы я позировала. В купальном костюме?

— Нет, — ответил Гарри, улыбнувшись. — Я хочу сделать такой портрет, чтобы все сказали — вот это работа настоящего художника! Я попытаюсь сделать поясной портрет. Тебе понадобятся шляпка и летнее платье.

— Я тебе их покажу, — сказала она, вскакивая с постели нагишом.

— Вот такую фотографию я хотел бы сделать больше всего, — с восхищением произнес Гарри, любуясь точеной фигурой возлюбленной. — Это была бы чудесная реклама!

Она игриво закрылась халатиком.

— Спасибо, не надо выставлять меня напоказ. Иначе там будут стоять толпы мужчин.

И вот в пять часов утра, при дневном свете, Гарри, заложив руки за голову, наблюдал за демонстрацией туалетов.

Клер надевала одно платье за другим, дефилировала перед фотографом и принимала различные позы. В конце концов они остановились на платье с большими цветами и глубоким декольте и шляпке из белой соломки с лентой. Они решили, что Клер придет в студию к пяти часам и переоденется там.

Гарри с удовольствием видел, что она очень увлечена и забыла и о Паркинсе, и о Брэдли.

Когда Муни пришел в студию чуть позже девяти часов, он застал там Гарри, который занимался установкой прожекторов.

— Что ты делаешь? — спросил он, останавливаясь на пороге.

— У меня есть модель, которая придет сегодня сфотографироваться для портрета. Сделаем большой снимок для витрины.

Это будет привлекать клиентов.

— Подружка?

— Она самая. Придет вечером, часов в пять.

— Жаль. Если бы я знал, то одел бы чистую рубашку и побрился, — сказал Муни после того, как посмотрел в зеркало.

— Незачем стараться, — усмехнулся Гарри, — она любит только молодых.

Муни подскочил и обернулся. Увидев, что Гарри улыбается, он тоже улыбнулся.

— Такие старики, как я, могут тебе дать еще сто очков вперед.

— Хорошо, старый бабник, — пошутил Гарри. — Садись на этот стул, а я отрегулирую свет.

— А Дорис? Разве она не может сделать это?

— Дорис проявляет вчерашние снимки. Я тебя о многом не прошу, достаточно сидеть и не шевелиться.

— Ладно, — согласился Муни. — Я протестовал просто из принципа. Это не работа для основного компаньона.

Гарри ничего не ответил и принялся передвигать прожекторы. Ему понадобилось довольно много времени, прежде чем он добился нужного светового эффекта.