С точки зрения Ганнибала. Пунические войны

Поэтому новых воинов, набранных из числа иберийцев, он отправил в Карфаген — пусть приобретают там новых друзей и новые знания и заодно находятся подальше от родины, куда можно было бы сбежать, если накатит неуместная ностальгия.

А из Карфагена, наоборот, он вызвал подкрепление из числа пунийцев. Причины — те же самые. Впрочем, немалая часть иберийцев оставалась и в испанской армии Ганнибала. Всем этим людям предстояло сплотиться в боях.

Зная, что по полуострову разъезжают римские посланники, Ганнибал принял ответные меры — отправил своего брата, «ревностного» (по определению Тита Ливия) Гасдрубала, следить за тем, чтобы миссия сенаторов успехом не увенчалась.

В начале мая 218 года до н. э., как принято считать, Ганнибал покинул Новый Карфаген со своей армией. Несомненно, он хорошо был осведомлен о том, с каким противником ему предстоит иметь дело. Разведка у пунийцев работала великолепно — напомним, что военную разведку изобрели задолго до появления на картах Карфагена, в Египте эпохи Бронзового века.

Нашим «разведчиком» в данном случае может служить Полибий, который тоже достаточно точен. Римская армия — это четыре консульских легиона (у каждого консула по два). Набирались они из числа римских граждан. Легион, в свою очередь, — это 5200 пехотинцев и триста всадников. Имелись еще два дополнительных легиона, численностью меньше: по 4200 пехотинцев и 200 всадников в каждом. И еще вспомогательные войска, набираемые из числа латинских союзников.

Не стоило сбрасывать со счетов и римские резервы — граждане Рима и Кампании, а также представители италийских народностей. Как помним, в Италии жили не только римляне, точнее, далеко не все, кто жил в Италии, принадлежали к числу римских граждан со всеми правами. Лишь позднее все они смешались в единый народ, а в те времена люди точно знали, к какому племени они принадлежат: умбры, этруски, марсы, самниты, луканы и так далее... Их было много, и они также служили в римской армии как союзники.

Вся эта сила была огромной.

Но Ганнибал хорошо разбирался в ситуации и определенно знал, что верность многих италийцев Риму под вопросом, а доблесть их ниже, чем у легионеров, которые были натасканы многолетней службой и своего командира боялись гораздо больше, чем врага.

Римские граждане, в свою очередь, далеко не все отличались силой и доблестью. В состав резерва включались на самый крайний случай и люди пожилого возраста, способность которых носить оружие была весьма сомнительной.

С одной стороны, огромные резервы, которыми располагал Рим, были разбросаны по большой территории. Чтобы их собрать, вооружить, организовать, требовалось время и недюжинные организационные усилия. Но с другой стороны, это же обстоятельство открывало перед Римом практически неиссякаемый источник «человеческого ресурса».

У карфагенян такого источника ни в Испании, ни в Италии не имелось. Разве что удалось бы переманить на свою сторону какой-нибудь вспомогательный отряд, укомплектованный строптивыми италийцами. Но надеяться на «авось» было опрометчиво.

Однако имелась хорошая лазейка для умного стратега. «Разделяй и властвуй» — этим правилом руководствовались отнюдь не только римляне.

На территориях, по которым собирался пройти карфагенский полководец, жили римские граждане разных, так сказать, сортов. Были полноправные — со всеми политическими правами, а имелись и второсортные, не имевшие, скажем, избирательного права[50]. Впоследствии эта система будет постепенно разрушаться, но пока время для подобных реформ еще не наступило.

Особенно обидно было то, что латинские граждане полностью обязаны были разделять ответственность и финансовые расходы по случаю войны наряду с римскими, притом что, начинать или не начинать войну, их не спрашивали. То есть права у них были разные, а обязанности одинаковые. И это не могло не огорчать италийцев и, следовательно, играло на руку Ганнибалу.

Область латинского права включала, в частности, такие города, как Цере (в Этрурии), Сена Галльская, Капуя в Кампании. В Капуе вообще имелись собственные органы политического самоуправления, собственные магистраты, народное собрание и даже сенат. Все это крайне пригодилось Ганнибалу в самом ближайшем времени. Ведь кампанская политическая элита стремилась пробиться на самый верх — в рамках римской конфедерации.

По всей италийской территории были разбросаны независимые города со своими магистратами и собственным традиционным правом. Некоторые города — такие как Сполетий (Сполето) или Беневент — продемонстрировали непоколебимую верность Риму. Но другие — в Апулии, Лукании, Бруттии — без особых нравственных судорог перешли на сторону пунийского полководца, бросив своих римских союзников на произвол судьбы[51].

Итак, в начале лета 218 года до н. э. Ганнибал, наконец, перешел назначенную пограничной реку Ибер. Благодаря его умелой работе с местным населением, жители тех краев, по которым предстояло идти карфагенской армии, были настроены к пунийцам доброжелательно. Ганнибал постоянно выспрашивал о безопасной дороге через Альпы.