С точностью до наоборот (СИ)

Сквозь опущенные ресницы она наблюдала, как Рал поднялся и медленно подошёл к ней так близко, что девушка ощутила его дыхание. Взяв её холодные ладони в свои, Магистр тихо сказал:

— Что ж, в таком случае, я рад, что твои сомнения разрешатся, наконец, и ты перестанешь смотреть на меня с таким ужасом и отвращением.

— Чтобы исчез мой страх нужно нечто большее, чем предсказание Шоты, милорд, — смело ответила Ева, поднимая глаза на мужа и осторожно высвобождая свои руки.

— Например? — с любопытством спросил Рал, — Просвети меня, прошу тебя!

— Для того, чтобы я смогла преодолеть свои… предубеждения, Вам лучше стереть мне память, милорд, ибо я до конца жизни не забуду камеру пыток и то, с каким наслаждением Вы истязали Тину, одну из своих самых преданных слуг, да к тому же делившую с Вами ложе! — дерзко ответила девушка, гордо вскинув голову, — Либо… чтобы завоевать моё доверие, Вам придётся переделать свою жестокую натуру, иными словами — измениться с точностью до наоборот!

— Мне кажется, твои требования несколько завышены, ты так не думаешь? — растягивая слова, спросил Магистр. — И вообще, люди не меняются, любовь моя!

— Может и так, милорд, — хмуро отозвалась Ева, — Но тогда Вам лучше было бы найти себе жену среди тех, кто питает к Вам искренние чувства, из Морд-сит, например. Да и лишних хлопот Вы могли бы избежать.

— Когда мне понадобится твоё мнение, я обязательно спрошу, — ответил Рал, смеривая жену надменным взглядом, — Не забывай, что время вспять не повернуть, и, что бы ни сказала Шота, мы останемся мужем и женой. Я не собираюсь отказываться от своей клятвы и тебе не дам сделать это!

Итак, она не ошиблась: он пришёл предупредить, что не отпустит её! А есть ли смысл в поездке, в таком случае?

— Но… зачем Вы согласились сопровождать меня, милорд? — спросила Ева, — Чтобы я снова не сбежала от Вас?

— Не совсем, — усмехнулся Магистр, — Тебе, как моей жене, я могу сказать правду: я решил отправиться в эту поездку по двум причинам. Первая — это военное соглашение с Эйдиндрилом, но его подробности тебе знать не обязательно. Кстати, по условиям соглашения я вернул себе полновластное правление Д‘Харой! А вторая причина — я хочу, чтобы ты убедилась в том, что должна принадлежать только мне, чтобы избавилась от сомнений и, самое главное, во время длительного путешествия мы сможем узнать друг друга лучше.

— Узнать лучше? — переспросила Ева, пытаясь переварить сказанное мужем, — А что ещё я должна узнать о Вас?

— А что тебе интересно? — уточнил он, — Спрашивай — и я тебе отвечу.

Ева задумалась. Её интересовало многое, но задавать вопросы такому человеку, как Даркен Рал было сродни хождению по лезвию бритвы. Одно неверное движение или слишком дерзкий комментарий — и ты уже лежишь, истекая кровью, или, скорее, висишь на цепях в камере пыток. Однако, удержать природное любопытство, особенно, когда тебе так милостиво позволили его удовлетворить, было для Евы слишком тяжело. Подумав немного, он всё же спросила:

— Расскажите о своём детстве, милорд.

Перед тем, как что-нибудь ответить, Даркен Рал снова медленно опустился в кресло у камина. Взгляд Магистра стал задумчивым и немного печальным, было видно, что он неохотно возвращается к далёким воспоминаниям детства. Ева затаила дыхание, вся обратившись в слух.

— Детство не для всех является самым счастливым временем, — неторопливо начал он, — Я вырос в могущественной семье Ралов, у меня было всё, чего может пожелать ребенок, кроме самого главного - любви и защищённости. Я не помню своей матери, ибо она умерла после моего рождения, зато отлично помню, как меня любил отец… до определенного момента.

Магистр замолчал на некоторое время, а Ева замерла, ожидая его дальнейших слов.

— Я не знаю, когда и с чего он взял, что я должен превратиться в жуткого злодея, но внезапно мой отец переменился ко мне. Он стал избегать меня, пропадал где-то постоянно, а я чувствовал себя виноватым, но не знал в чём. А потом он рассказал мне… сам.

— Что рассказал? — тихо спросила Ева, видя, что Лорд снова замолчал и окунулся в воспоминания.

— Он сказал, что у меня скоро будет брат, — горько усмехнулся Магистр, — Я помню, что он был очень пьян, словно хотел забыться. Тогда он и поведал мне о пророчестве, о том, что я стану кровавым тираном, и мой собственный сводный брат меня прикончит. С того самого дня я жил в тревожном ожидании. А своего отца я с тех пор таковым не считал.

— И потому Вы его убили? — дрогнувшим голосом спросила Ева.

— Да, именно поэтому, — спокойно подтвердил Магистр, — И не жалею о содеянном ни секунды.

Еву передернуло от его слов, от того, с какой непоколебимой уверенностью он произнёс их. Но, странное дело, она видела в случившемся не столько вину самого Даркена Рала, сколько его отца! Как можно было вот так хладнокровно бросить в лицо ребёнку такую жестокую правду? Сколько же лет он был вынужден жить в страхе за свою жизнь, пока не повзрослел настолько, что смог сам себя защитить?