С ветерком

– Двe «Б», – сказал Дин. – Аббревиатура? Чьи-то инициалы?

– Ну, конечно! – воскликнула Бонни. На ее лице появилась мечтательная улыбка, она будто помолодела лет на десять. – А я и забыла… Две наши «Б», повернутые спинками друг к другу. Но это было так давно…

Сэм взглянул на Дина, но тот пожал плечами.

– Две наши «Б»?

– Мы написали наши инициалы, – пояснила она. – Бонни и Барри.

– Кто такой Барри? – спросил Сэм.

– Я знала его много лет назад, – сказала она и перевела взгляд на Роберта Секорда.

Тот подошел ближе, заинтересовавшись разговором.

– Барри? – спросила Бонни, глядя на Секорда со слезами на глазах.

– Без обид, леди, – сказал тот, подняв руки. – Но я вас никогда раньше не видел. И не знаю никого по имени Барри.

– Ты и не мог, – сказала она, продолжая улыбаться. – Ты слишком молод.

Врач, который выглядел еще моложе, с короткими светлыми волосами и пирсингом в брови, коснулся плеча Секорда:

– Нужно отвезти вас в больницу.

Секорд кивнул, и вскоре машина «скорой помощи» уехала. Бонни смотрела ей вслед.

Сэм, озадаченный поведением Бонни, подошел к ней.

– Вы думаете, что он – Барри?

– О нет, не он, – сказала Бонни, ее глаза сияли. – Не он, а тень.

– Тень?

– Неужели вы не понимаете? Это был Барри.

Глава 25

– Барри сбежал из дома, – говорила Бонни. – Иначе мы никогда не встретились бы.

Она достала из кладовки швабру и металлическое ведро на колесиках. Сэм отобрал у нее швабру и приступил к уборке. Дин принес большую мусорную корзину и собрал все обгоревшие книги. Затем Бонни вручила Дину блокнот, и вместе они составили список книг, которые нужно будет заменить. Работа кипела, а Бонни рассказывала о Барри.

Летом 1968 года она встретила мальчика, который сбежал из дома. Бонни было четырнадцать лет, Барри едва исполнилось шестнадцать. Она догадалась, что он примкнул к местной общине – вернее, попал под ее влияние. Вскоре община стала больше похожа на секту. Ее члены должны были беспрекословно слушаться основателя и его советников.

– Они называли себя Вольным Народом Полей, – сказала она, – или просто Вольным Народом.

Барри был одним из десятка беглецов и малолетних преступников, нашедших пристанище у Вольного Народа. Некоторые были обычными детьми, сбежавшими из дома, где с ними плохо обращались, у кого-то из них один или оба родителя сидели в тюрьме или употребляли наркотики… Но были там и хулиганы, и даже настоящие преступники. Одни искали безопасное место, чтобы спрятаться и вести нормальную жизнь, а другие прятались от полиции. Но всем им нужно было где-то спать и что-то есть.

Общину основали взрослые, многие с радостью присоединились к Вольному Народу – люди из разных слоев общества, которых объединяло чувство глубокой неудовлетворенности. Они хотели лучшей жизни, свободы от ограничений и ожиданий традиционного общества. Многие верили в бога, но не так, как верят последователи официальных религий.

– Думаю, кое-кто из них хотел основать свою религию, – сказала Бонни. – И, судя по рассказам Барри, на место духовного лидера было слишком много претендентов.

– Да уж, двум хозяйкам на одной кухне не ужиться, – заметил Дин, глядя на мусорную корзину. Еще несколько промокших книг, и понадобится вторая.

Бонни кивнула.

– Вот именно. У Вольного Народа было слишком много внутренних разногласий. Я тогда была еще ребенком, и все это казалось мне очень запутанным. Я не понимала, что во всем этом хорошего. Мне повезло, у меня-то дома проблем не было.

Сэм в последний раз выжал швабру и спросил:

– А на что община жила?

– Барри говорил, что Вольный Народ выращивает и продает сою, кукурузу, сорго и овощи. Большинство горожан эта версия вполне устраивала.

– Но?.. – спросил Сэм и покатил металлическое ведро в подсобку, чтобы вылить грязную воду в раковину.

– Но Барри скрыл от меня неприятные подробности, – сказала она. – Чтобы я о нем не волновалась. Можно сказать, что Вольный народ стал жертвой своего успеха. Людей было слишком много, прокормить всех было трудно, и община нашла другие источники дохода.

– Я, кажется, знаю какие, – заметил Дин.

Бонни кивнула.

– Поползли слухи, что они торгуют наркотиками – любыми, от марихуаны и грибов до ЛСД.

– И полиция ничего не знала? – спросил Сэм.

– Думаю, наркотики не должны были выйти за пределы общины. Они были нужны, чтобы Вольный Народ мог впадать в измененное состояние сознания. Их использовали во время каких-то странных религиозных обрядов. Вольный народ пытался сохранить свою тайну и местным наркотики не продавал – только туристам и приезжим.

– Туристам? – спросил Дин.

– Ну да, – ответила Бонни. – Тогда их в Мойере было полно. В конце шестидесятых озеро Делси было живописным, нетронутым – идеальное место, чтобы снять домик, купаться, кататься на лодках. И Вольный Народ этим пользовался. Они бродили в толпе, торгуя бусами, безделушками и вареными футболками[15]. Все, включая меня, считали, что это и есть их единственный источник дохода. Мы не знали, что они торгуют наркотой.

Бонни принесла из кладовки тряпки, и они все вместе принялись вытирать мокрые полки.