С войной не шутят

— Кхе! — крякнул Овчинников. — Знаю эту гадость. Броню прожигает, как картон.

Проворно взбежав по лесенке наверх, Мослаков глянул в одну сторону — увидел быстроходный катер с направленными на сторожевик пулеметами, глянул в другую сторону — там второй катер шел вровень со сторожевиком и тоже был готов в любую секунду сыпануть свинцом из пулеметов… Мослаков, не выдержав, выругался:

— Суки!

Настроившиеся на атаку катера явно поджидали «дагестанцев».

— Суки! — опять выругался Мослаков.

Ясно было, что расколотить супостатов надо поодиночке, нельзя им дать соединиться. Жаль, народу на корабле у него мало.

Катера не дождались подмоги — с них разом, дружно, ударили пулеметы. Пули лупили по сторожевику с двух сторон, только яркие электрические брызги летели в воздух, падали в воду, шипели, от секущего почти в упор огня некуда было деться. Железный грохот оглушал, рвал уши, вонючий дым выворачивал наизнанку легкие, кровянил ноздри.

Пулеметная обработка продолжалась примерно минуту, а потом катера, картинно развернувшись, пошли в атаку. Мослаков и глазом моргнуть не успел, как они уже прилипли к сторожевику — один с левого борта, второй — с правого.

Через несколько секунд на сторожевике появились люди с катеров — ловкие, широкоплечие, хорошо откормленные и хорошо обученные.

Капитан-лейтенант глазам своим не верил — как это так, среди белого дня нападать на государственный корабль! Спазмы сжали ему горло, перед глазами опустилась темная завеса. Мослаков застонал, подхватил автомат, лежавший в рубке на штурманском столе, запихнул за пояс запасной рожок и метнулся на палубу.

Боком, боком, будто краб, он бежал вдоль узкого борта, стремясь как можно быстрее его преодолеть, морщился от досады и от того, что видел, сипел неверяще и вдруг словно наткнулся на некую стену.

Перед ним легким серебряным пауком в воздухе взвилась «кошка», лапой зацепилась за леер, натянулась и в следующий миг над бортом сторожевика поднялась мокрая голова в маленькой, пришлепнутой к макушке тюбетейке, обнажившей высокие залысины, и желтыми кошачьими глазами.

— А ну назад! — шепотом скомандовал Мослаков желтоглазому.

— Чего-о? — желтоглазый издевательски хохотнул и вскинул руку, в которой находился автомат. Автомат он держал под ремень, под скобку, приваренную к стволу, оружие сковало ему движение; если бы в руке у налетчика был пистолет, он уложил бы Мослакова на месте. Но с автоматом мюрид не сумел быстро развернуться и вновь зашипел недовольно, по-кошачьи грозно: — Чего-о?

Капитан-лейтенант откинулся назад всем корпусом, вдавился спиной в узкое пространство и в то же мгновение нанес мюриду удар ногой по голове. Угодил прямо в наглую морду. Налетчик коротко вскрикнул, в следующий миг подавился своим криком, над бортом взвились две ноги в белых модных носках, и налетчик полетел вниз. Мослаков носком ботинка поддел «кошку» с леера и отправил ее туда же, за борт.

Снизу по борту хлестнула автоматная очередь. Мослаков посетовал, что на «семьсот одиннадцатом» нет гранат, сейчас пара-тройка гранат решила бы все — причем не обязательно лимонок, сильно рассеивающих свои осколки, а обычных, ручных, старых, с оглушающим взрывом РГД. Но почему-то считается, что гранаты — лишнее на кораблях. На кораблях, мол, артиллерии и без того полным полно.

— Ну, держись, рашен! — проорал кто-то снизу, снова дав очередь. Несколько пуль впились в леер, перебили его.

Мослаков откатился по борту чуть дальше, уперся лопатками в железный выступ, глянул за борт. Желтоглазый джигит, которого он «оприходовал», плашмя лежал на носу катера, свесив ноги к воде — Мослаков вырубил его капитально. Несколько человек лезли с катера на борт сторожевика, пыхтели, упираясь подошвами в металл. Прикрывали их двое дюжих автоматчиков в трусах и бронежилетах, надетых прямо на голое тело. Бронежилеты были не наши, заморские — скорее всего, американские, они и длиннее, и легче по весу. Мослаков отметил этот факт, сплюнул себе под ноги горький комок, сбившийся во рту, и дал из калашникова короткую очередь по одному из мюридов, наряженному в бронежилет.

Тот вскрикнул, в него попали две или три пули, в ткани бронежилета появилось несколько дымящихся рванин, мюрид выругался и дал по Мослакову ответную очередь. Ни одна из мослаковских пуль не поразила мюрида, все угодили в бронежилет.

Мюрид, запоздало поняв, что с ним произошло, захохотал. Смех был торжествующим. Мослаков пригнулся. Струя пуль вошла в борт сторожевика на уровне его головы, оглушила. Капитан-лейтенант потряс головой, отодвинулся немного назад и в ту же секунду увидел, что через борт переваливается один из мюридов.