С закрытыми глазами, или Неповиновение

Известно и с помощью современной техники, в которой всегда слышно вдохновляющее эхо, чтобы было настоящее ощущение, будто говоришь не по телефону, а выступаешь со своей крамолой перед массами на площади в разрешённой полицией демонстрации, где записывается каждое историческое слово для потомков.

Одно остаётся неизвестно, что думает этот каждый. Ведь все знают, что это не одно и то же – что говорить и что думать.

Та кэгэбэшня замахнулась на тысячу лет, осуществляла грандиозные проекты: соединяла моря с океанами, строила империю концентрационных лагерей для воспитания миллионов, которые будут думать то же, что и говорят.

И что из этого вышло?!

Эта кэгэбэшня, на том примере, уже знает о своей недолговечности. У неё только одна забота: успеть вовремя унести ноги, ведь здесь скрыться будет некуда – ни высоких гор, ни дремучих лесов, кроме леса из тридцати фруктовых деревьев, которые я посадил под моими окнами на иерусалимской горке, чтобы было, куда уходить, когда придут брать, если дадут дожить до такого счастья.

Перевоспитывать некогда, да и лагеря без лесоповала – дороговато. Поэтому для кэгэбэшни без разницы – что говорится и что думается – был бы послужной список.

А у меня он замечательный.

За все годы хвалиться не стану, только за последние, да и то выборочно, чтобы не очень хвалиться.

Предобвальные будни:

15.3.1994 – послание проклятия Рабину на титульной странице книги "Мой Израиль".

1994 – книга "Мудаки".

2.10.1995 – участие в молитве возле дома Рабина по поводу "Пульса Денура".

12.1995 – письмо "Советским диктаторам".

31.3.1996 – первое приглашение в полицию. Не явился.

23.4.1996 – второе приглашение в полицию. Не явился.

5.5.1996 – индивидуальная антисоветская демонстрация, один из транспарантов: "Да здравствует дело маркса-энгельса, ленина-сталина, рабина-переса!"

6.5.1996 – третье приглашение в полицию. Не явился.

17.5.1996 – газета напечатала заявление полиции: "Человек вызван на расследование вследствие высказываний против государства. Если он не явится, полиция доставит его на расследование". Не явился. Не доставили.

Была хрущёвская оттепель? Как в той кэгэбэшне, когда признались, что кэгэбэшня убивала.

Не будет такого.

Эта кэгэбэшня, на том же примере, уже знает, что за оттепелью следует перестройка, а за перестройкой – развал державы, поэтому не будет ни первого, ни второго.

Но это не главная причина.

Главная причина той оттепели там – русским стало страшно за то, что они натворили своим родным русским.

Главная причина отсутствия даже намёка на оттепель здесь когда-нибудь – отсутствие страха у евреев за то, что они натворили евреям.

Не оттепель была, а какая-то слякоть, по которой основоположник не прошёл на выборах 1996. Но и слякоти больше не будет.

Очень опрометчиво тогда получилось со слякотью, по ней не дошли до меня и поэтому не доставили, что видно из последующего списка:

18.6.1996 – первая из многолетней серии демонстраций против завоза неевреев.

1996-2002 – жиденькие, но частые демонстрации.

Поняли, что оплошали с недоставкой. Больше слякоти не будет.

22.12.1997 – избиение в "Саду роз" возле кнессета.

2002 – книга "Прощай, Израиль… или Последняя утопия".

Демократия терпелива, но не беспредельно же.

6.7.2003 – покушение.

И нет, чтобы остановиться.

9.7.2003 – сдал в печать трилогию: "Мой Израиль", "Мудаки", "Прощай, Израиль… или Последняя утопия".

Ну, теперь бы сидеть тихо. Ан нет.

2004 – книга "Покушение".

2005 – книга "Суд".

2006 – эта книга "С закрытыми глазами, или Неповиновение".

Ну, хотя бы не насмехаться.

И не было покушения? А, товарищ кэгэбэ?

Ха-ха!

Как сказал один чекист на моём суде против государства об украденном другим чекистом у меня пистолете, – сказал, что я выдумал о покушении, чтобы привлечь внимание читателей.

Верно, читатель не знает меня и не читает всякого там – как назвали меня кэгэбэшники в полиции? – "человека".

Но ты же знаешь мой послужной список и книги мои читаешь.

Если бы не знал и не читал, разве стал бы тащить меня к себе? Об этом есть в газете.

И разве стал бы бить меня? И об этом есть в газете.

За свидетелей были из твоих. Я уже назвал их имена. За фотографа был из твоих. За журналиста был из твоих.

А бил преступный мир?!

Ха-ха!

Я всегда говорил: чем больше шагов с тобой делаем, тем заметнее ты по походке.

А знаешь, читаешь, бьёшь, убиваешь – значит, уважаешь.

Но как можно уважать и не слушать телефоны?!

Не слушал?

Обижаешь.

Такой замечательный послужной список "человека"!

Моя гордость. Редко, кто похвалится таким.

Да кто тебе поверит?!

Ха-ха!

Про поцелуйчики слушаешь без разрешения, нарушаешь закон, совершая беззаконие.

А мою крамолу – без всякого нарушения закона, и без всякого на то разрешения, и без всякого на то моего возражения – не слушаешь?

Ха-ха!

Местный товарищ Вышинский сказал о тайных прослушиваниях, что в каждом деле могут быть допущены ошибки, которые изучаются и на основании которых делаются выводы, однако нельзя на этом основании отстранять следователей от дела, иначе мы придём к падению системы надзора за соблюдением законов, итогом станет делегитимация всей юридической системы.